среда, 3 июня 2009 г.

Что такое «Азур» или работа с АДС в конце 2008 года

Вновь возвращаюсь к работам СКБ ВТ, связанным с заводом АДС (ОАО "Псковский завод аппаратуры дальней связи" http://www.ads.pskov.ru/?r=1).
Что такое “Азур”, против вашего ожидания, я не расскажу, хотя фотографии будут показаны. Зато расскажу о хронологии событий, связанных с выполненной работой.

Сегодня 24 ноября 2008 года. Завтра планирую очередное посещение завода АДС, чтобы подключить ноутбук к установке АКА и проверить выполнение обмена с "Электроникой-60" при помощи нашей программы AkaAds. В прошлый четверг, когда мы там были с Р.Л.Каганом, можно сказать, проверка завершилась неудачно, поскольку в программе AkaAds обмен вообще не пошёл, а в мониторе последовательного обмена tie5 тоже не все режимы загрузки-выгрузки пошли (сбой при загрузке файла в память). Так что завтра договорился поехать со Стасом Чащухиным, чтобы, возможно, на месте что-то подкорректировать.

Теперь вернусь в прошлое, чтобы внести ясность, о какой работе вообще идёт речь.
Ещё летом 2007 года, когда мы сдавали предыдущую работу по системе управления установкой контроля монтажа УКМ-1, главный метролог завода Холомков Валерий Алексеевич пожаловался, что у них есть ещё одна техническая проблема, с которой они вряд ли сами смогут справиться. Мы тогда были на подъеме энтузиазма и согласились посмотреть, что это за проблема. Не помню точно, в каком составе проводилась эта "экскурсия", но показали нам весьма большую установку, на которой регулировщики АДС проводили контроль параметров своих "хитрых" изделий. Несколько измерительных приборов, генераторы, коммутатор, целая стойка устройств согласования, масса различных толстых кабелей, два каркаса с платами формата "Электроника-60", а ещё допотопный дисплей РИН-609 со снятым кожухом, широкое печатающее устройство типа DZM-180 и кассетный накопитель на магнитной ленте. Проблема состояла в том, что программа управления плохо считывалась с кассеты и плохо записывалась на неё. Именно поэтому руководство цеха и завода опасалось, что однажды программа вообще перестанет читаться, и что тогда делать, никто не знает. Холомков, а вместе с ним начальник цеха Командинов Андрей Жоресович спросили нас, не возьмёмся ли мы за разработку новой системы контроля параметров их изделий.




Фото изделия “Азур-6” (найдено в интернете)

Я задавал какие-то вопросы, с некоторым страхом внимательно осмотрел установку и ответил что-то уклончивое, сразу представив, сколько надо затратить усилий, чтобы выполнить такую работу. Короче говоря, ушли оттуда, не сказав ни да, ни нет. Потом с Романом Львовичем поговорили о том, что нам, похоже, никогда не сделать такую установку. Я высказал мысль (которая нас как-то сразу успокоила), что мы просто не имеем права выполнять такие разработки, поскольку не имеем лицензии на создание средств измерений. В 80-х годах эта установка была разработана "в недрах" министерства, к которому тогда относился завод АДС, её изготовили в каком-то специализированном НИИ в Уфе. Сегодня, видимо, нет возможности отыскать разработчиков, да и в этом нет никакого смысла, потому что наверняка любая компания запросила бы за такую работу невообразимые деньги. Почему я так думаю? А вот представим себе очень приблизительно, что надо было бы сделать: выкинуть прежнюю систему управления на микро-ЭВМ "Электроника-60" вместе с программным обеспечением и заменить на компьютер или промышленный контроллер; обеспечить связь этого компьютера или контроллера с приборными интерфейсами нескольких измерительных приборов и с коммутатором сигналов; досконально изучить работу всего прежнего комплекса аппаратуры и программы, а также проверяемых изделий, написать и отладить программу управления установкой. А потом ещё получить какие-то сертификаты, разрешения на эксплуатацию и т.п. Огромная работа для большого отдела квалифицированных специалистов. И все это ради того, чтобы проверить на автоматизированной установке какое-то количество изделий, которые помаленьку снимаются с производства завода АДС.
Короче говоря, тогда в 2007 году эти сомнения разделили мои коллеги, в том числе Сергей Николаевич Ильин, зам.генерального директора СКБ ВТ. В общении с коллегами с завода АДС вопрос о новой работе больше не поднимался, или я об этом тогда не знал.

Но вот в конце августа 2008 года, когда я вернулся из отпуска, Роман Львович с улыбкой сообщил мне о возобновлении разговоров Холомкова об этой системе.
Как-то завод АДС прожил более года со своей проблемой, никакого решения не нашёл, да к тому же запись программы на магнитофонную кассету вообще перестала делаться. Опять вспомнили про СКБ ВТ. Не скажу, что с большим желанием, помня прошлогодние впечатления, стали думать, что же можно предпринять.

Фото КНМЛ и кассеты МК-60 в нём


Пока думали в перерывах между другими работами (а тут как раз в активную фазу вошла работа по созданию новой системы управления автоматами измерения параметров конденсаторов на нашем заводе радиодеталей), руководство завода АДС в лице главного инженера Коротчика Валерия Ивановича решили организовать с нами встречу. В кабинете у Валерия Ивановича собрались от СКБ ВТ я, Каган Р.Л, Ильин С.Н., а от АДС, кроме хозяина кабинета, Холомков В.А. и Климко Андрей, однокурсник Стаса Чащухина, с которым мы раньше внедряли на АДС наш МПСУ, а теперь он от отдела Главного конструктора имеет отношение к оборудованию контроля изделий.
Поговорили и, похоже, поняли друг друга. Сергей Николаевич Ильин ещё сходил к Генеральному директору Солпековскому, так сказать, обозначить наше присутствие и сказать, что мы не отказываемся рассмотреть, что можно сделать для решения их проблемы. Со слов Сергея, Солпековский хотел бы, чтобы мы не слишком глубоко "и дорого" влезали в систему, а постарались найти какое-то решение попроще и побыстрее, поскольку заводу совсем не хочется вкладывать большие деньги в уходящие с производства изделия. Не предлагая с ходу никаких конкретных решений, мы взяли предложенную документацию на систему и поехали к себе. Сначала, как водится, почитали документацию…
Теперь я могу точнее сказать, что "система измерительная автоматизированная АКА предназначена для заводов-изготовителей многоканальной аппаратуры уплотнения аналоговых систем передачи; обеспечивает автоматизированное измерение параметров при регулировке и приемо-сдаточных испытаниях". Кстати, цеховые регулировщики мне позднее сказали, что эта система очень сильно помогает им настраивать аппаратуру (блоки) изделий на довольно ранних стадиях регулировки, когда изделие уже "дышит", но ещё не совсем работает, или когда в составе изделия "прогоняются" отдельные блоки. Так что имеется большая заинтересованность в том, чтобы система работала.
На сайте завода АДС представлен перечень продукции, среди которых есть информация об изделии "Азур-6", параметры которого как раз проверяется системай АКА. Поэтому можно считать информацию о нём вполне открытой, и я могу поместить в своем блоге фотографии.

Фото изделия "Азур-6"

Небольшое отступление по ходу рассказа. Как и прошлый рассказ о работе с заводом АДС, я сначала хотел подготовить данный материал для размещения на нашем сайте в раздел о 35-летии СКБ ВТ. Но вновь отказался от этого, позволив себе более свободно привести сведения, в том числе, выходящие за рамки чисто технических. Вот поэтому помещаю всё это в свой блог "Неформально об СКБ ВТ"

После недолгого сидения в кабинете у Коротчика В.И. мы повторили "экскурсию" к установке в цех. В целом там ничего не изменилось за год, только на полке над дисплеем лежали несколько устройств чтения с кассетного накопителя. Видимо, их время от времени меняли, когда в очередной раз возникала проблема невозможности считать программу с кассеты.


Фото полки с КНМЛ, справа видны устройства сопряжения установки

После небольшого обмена вопросами-ответами как-то стало ясно, что оптимальным вариантом для заказчиков была бы замена этого накопителя на нечто, что могло бы загружать имеющиеся программы в память "Электроники-60" и, по возможности, наоборот, выгружать из памяти и сохранять для последующей загрузки. Ещё неплохо было бы заменить часто ломающийся дисплей и уж совсем хорошо было бы заменить печатающее устройство на более современное и надёжное. При этом, конечно же, все понимали, что заменить все оборудование и переписать программу в нынешних условиях практически невозможно.









Фото дисплея РИН-609
Надо сказать, что в тот момент я ещё оставлял возможность хотя бы рассмотреть вариант замены
"Электроники-60" на наш МПСУ, контроллер которого М251 (тем более старый М131 или даже М126) имеют совместимую архитектуру и систему команд. Но в любом случае надо было оставить программу управления, внеся в неё, возможно, минимальные доработки. В таком ключе неделю спустя или чуть позднее мы в кабинете у Сергея Николаевича Ильина обсуждали, что и как будем делать. Была уже середина октября, а заказчики просили сделать работу хотя бы к концу года, если я не ошибаюсь. До этого совещания я обсуждал тему со Стасом Чащухиным, и мы вместе смотрели в интернете материалы на тему "Чем заменить "Электронику-60", а также по хорошо нам знакомым комплексам ДВК. Оказалось, что по "Электронике-60" и ДВК довольно хорошие материалы подобраны на сайте Википедии http://ru.wikipedia.org/wiki/
В общем-то, если бы сломалась (не дай бог) сама "Электроника-60", тогда действительно встал бы вопрос о замене, по крайней мере, процессорной платы М2 на наш контроллер. Кстати, как оказалось после изучения системы, которую предварительно провел Роман Львович, в системе используются платы расширения ОЗУ (П-3), которые составляют вторую страницу памяти, используемую для запоминания данных. В нашем контроллере ничего подобного нет, так что о прямой замене пока не могло быть и речи.
Ещё был разговор в соседнем отделе ОМСВТ с Помылевым Александром Леонидовичем, который, получив информацию, сразу предложил возможный вариант загрузки программы с какого-нибудь маленького аппаратного загрузчика на базе микросхемы флэш-памяти. Но это была идея "навскидку", которая требовала развития.
Итак, в кабинете у Ильина обсуждали тему я, Каган, Помылев и Родионов Виктор Павлович, начальник ОМСВТ. Не помню всего, о чем мы говорили, только я высказал мнение, что первым главным шагом в работе должно быть считывание имеющейся программы и сохранение её бинарного файла в компьютере. А уж далее надо думать, как её закачивать обратно. Все сошлись в одном, что написать новую программу мы не сможем, да и совсем не хочется изобретать и конструировать какое-то новое оборудование ради одного эпизода в нашей жизни не хочется. Речь ведь не идёт о какой-то серийной продукции. В этом смысле и высказался Сергей Ильин, чтобы мы не придумывали что-то очень сложное, а нашли решение простое. И если получится, то очень хорошо, а если не получится, то так честно и признаемся заказчикам с АДС.

Совещание у С.Н.Ильина

Тут хотел бы с удовольствием отметить, что Саша Помылев не был бы нашим "учёным Леонидычем", как его порой называет Ильин, если бы уже к этому моменту практически по своей инициативе не проработал пригодный вариант скачивания управляющей программы установки. Мы как-то специально не создавали рабочую группу для этой работы, хотя я не раз Роману Львовичу говорил, что надо привлечь обязательно хорошо знающих "Электронику-60" коллег из ОМСВТ Помылева Сашу или, например, Пармёнову Ирину Михайловну. И эта группа сложилась в какой-то степени стихийно, неформально, хотя совещание в кабинете Ильина дало понять участникам, что все они "задействованы".
Наверное, через неделю состоялся первый выезд на завод АДС уже не на экскурсию, а предметно, чтобы скачать программу. Ездили Саша Помылев и Роман Каган. Кстати, от АДС их там встречал специалист, который 15 лет назад обслуживал установку, а теперь временно помогает её поддерживать, зовут его Сергей Иванович Самарцев. В первую поездку ничего не получилось скачать, зато вторая поездка через несколько дней была успешной.
В общих чертах опишу, что реализовал Помылев.
Компьютер (использовался ноутбук Dell с "операционкой" DOS 6.22) через последовательный COM-порт и адаптер RS-232 / ИРПС состыкован с контроллером МПСУ М251 (специально был принесен каркас КМ8), а доработанная плата дискретного ввода М201 кабелем соединена с платой параллельного ввода-вывода И1 (или И2), установленной в корзине "Электроники-60".









Корпус “Электроники-60” с платами

Сначала программу управления в память "Электроники-60" с нескольких попыток Сергей Иванович загрузил с кассеты (кстати, используется кассета типа МК-60, которой уж никак не меньше 25-30 лет со дня изготовления), затем, используя имеющийся в системе дисплей (РИН-69), Саша ввел в свободные ячейки памяти свою программу, обеспечивающую перекачку данных через модуль И1. В памяти МПСУ также была набрана программа, которая принимает данные через модуль М201. После запуска обеих программ информация из "Электроники-60" "потихоньку перекочевала" в память контроллера МПСУ. Естественно, что при этом Саша заранее устанавливал начальные адреса и объемы перекачиваемых данных. Далее он использовал программу-монитор последовательного канала связи компьютера с МПСУ Tie5 в режиме выгрузки из памяти и сохранения файла. В итоге 24 октября были получены три файла: pzu.bin - содержимое ПЗУ (память от адреса 165000 до 176276); 1.bin - содержимое ОЗУ основной страницы памяти от адреса 0 до 157776 и 2.bin - содержимое дополнительной страницы ОЗУ от адреса 0 до 117776. Дополнительная память при загрузке программы не используется, лишь потом при работе программы там, видимо, размещаются данные, поэтому нас интересует только файл 1.bin, содержащий программу управления (функционирования).
Теперь можно было почти успокоиться относительно сохранности главной программы, хотя надо было бы ещё удостовериться в её работоспособности, а также сохранить тест-программу оборудования установки, но с этим можно было подождать.

Что дальше? А дальше надо было решить такие задачи:
- найти аппаратное решение загрузки программ в основную страницу памяти "Электроники-60" и выгрузки из памяти в компьютерный файл ;
- написать программу, которая выполняла функции связи, загрузки / выгрузки, запуска программ;
- обеспечить оператору поддержку функций дисплея;
- решить вопрос с печатью протокола результатов измерений параметров изделий.
И все это желательно сделать так, чтобы до поры до времени не удалять из системы прежние устройства (на всякий случай). Ведь пока мы будем заниматься отладкой модернизированной системы, регулировщики цеха в обычном режиме должны проверять изделия.
За месяц, что прошел с 24 октября, мы нашли решения для этих задач. Первые три задачи тесно связаны между собой, и в целом давно были решены в СКБ ВТ для комплексов, когда требуется организовать обмен между компьютером и МПСУ. Со стороны компьютера используется COM-порт, а со стороны МПСУ используется последовательный терминальный канал ИРПС. Между ними включается адаптер RS232 - ИРПС. В данном случае аналогичное решение включало использование платы И12, которая по своему назначению предполагает подключение двух устройств с последовательным интерфейсом ИРПС. Плату И12 с трудом отыскали у знакомых в Псковском политехе, отремонтировали, сменили оптроны, на одном из двух каналов выставили адреса терминального последовательного порта.








Фото платы И12

Отладка велась на нашем МПСУ с контроллером М126, который наиболее близко совместим с процессором М2 "Электроники-60". Разумеется, что терминальный канал в М126 был отключен, чтобы обмен выполнялся именно через плату И12. Между каналом И12 и СОМ-портом компьютера включается адаптер интерфейсов ИРПС - RS232 (мы его делаем сами, поставляем, например, со стойками ТУМС и МСТУ). У нас все работало: дисплей эмулировался в компьютере, при этом использовались наши прежние программы типа "монитор последовательного канала" Tie5 и его вариант TieW (для Windows). Правда, специальную программу для системы АКА, которая называется AkaAds, пришлось корректировать, чтобы перед загрузкой или выгрузкой файла из загрузчика не было команды reset, которая сбрасывала И12 и прерывала выполнение обмена. Сергей Николаевич Ильин настаивал на применении именно этого решения связи компьютера с системой АКА, считая, что впоследствии мы можем снять с себя ответственность за обслуживание стандартной платы И12.
Мне, честно говоря, с самого начала не нравилось применение этой самой И12, хотя против самой платы я ничего не имею, ведь когда-то давно сам активно её использовал, выполняя стыковку по последовательным каналам наши ДВК-3 и МПСУ, объединяя их для Юры Басина в радиальную сеть. Мне очень не хотелось "влезать" в каркас "Электроники-60", вынимать и вставлять в него какие-то платы. Кто плотно работал с этой машиной, тот знает, насколько она "не любит" перестыковки плат. То нет контактов в разъёмах "корзины", то платы касаются друг друга... А к тому же мы должны вынуть плату параллельного обмена, которая пока ещё занимается управлением старым дисплеем РИН-609 и имеет, соответственно, те же самые адреса терминального канала (плата "Д"). Этиv самым мы приводим себя в условия, когда при каждом посещении АДС для отладки мы должны перестыковать платы, а потом вернуть все обратно, поскольку необходимо вернуть систему к прежнему виду и дать возможность регулировщикам работать с изделиями. И если мы это до внедрения работы будем делать в течение месяца, то можно легко сломать "корзину" "Электроники-60". Кто работал с ней, тот мне поверит. Вот причина моего "плохого" отношения к И12.
А вот второе решение, которое предложили Помылев А.Л. с Кухтенковым А.Г., мне сразу понравилось. Они не только предложили, но за несколько дней сделали адаптер, который с одной стороны широким разъёмом подключается к плате "Д" (ничего вытаскивать не надо, кроме разъёма от дисплея РИН-609), а с другой стороны кабель подключается к СОМ-порту компьютера. И всё! Адаптер сделан на PIC-процессоре, Саша Кухтенков сам сделал и схему, и печатную плату, и программу написал, и в симпатичную коробочку все "упаковал".


Фото А.Л. Помылева и А.Г.Кухтенкова

Питание адаптера +5 в берётся с одного из контактов выходного разъёма платы "Д". Мне весьма понравилось такое решение. А самое главное, что при отладке в СКБ ВТ все прекрасно работало. Мы взяли с завода АДС запасную плату "Д" и с ней все проверили как с настольным компьютером, так и ноутбуком, который используем для отладки.
















Фото адаптера "Д-СОМ"

Сегодня уже 27 ноября, позади два посещения завода АДС для проверки сделанного: устройств связи и программы AkaAds. 25 ноября поездка была неудачной, поскольку не получилась загрузка / выгрузка файлов. Разгадка неудачи оказалась простой. Адреса "окошка ОЗУ", куда в начале перекачивается загрузчик, в контроллере МПСУ всегда свободны, а вот в данной "Электронике-60" оказались занятыми ячейками ПЗУ. К 26-му ноября программа была исправлена, и мы со Стасом с 11-ти до 15-ти часов смогли проверить все режимы программы.
Во время проверки для связи использовали решение с платой "Д" и адаптером (буду называть его "Д-СОМ"). Пока Сергея Ивановича не было, я сам все подключил (не составляет труда вынуть разъём кабеля от дисплея и вставить разъём от адаптера "Д-СОМ") и включил питание установки. Прежде всего, могу сказать, что проблем со связью между ноутбуком и "Электроникой-60" не возникало за все время проверки. Загрузка и выгрузка программ выполняется нормально, то есть работа выполнялась так, как мы задумали. Когда пришёл Сергей Иванович, мы загрузили и "прогнали" с начала и до конца программу функционирования (только пока без изделия).



















Отладка программы с применением ноутбука

Мы убедились, что работа программы функционирования не отличается от прежнего выполнения. Единственный останов был по адресу 36630. В программе там на самом деле стоит команда . Решили, что позднее выясним, нужен ли он тут. И тогда либо оставим его, либо поставим команду , либо скачаем и сохраним другую версию программы функционирования. Далее мы скачали с магнитной ленты (кассетный накопитель, как и принтер, остаются подключенными на усмотрение пользователей) тест-программы и выгрузили их в файлы, чтобы использовать впоследствии. При запуске тест-программ "Электроники-60" выяснили, что тест памяти идёт очень долго (один проход до 15 минут), да к тому же проблематично проверить дополнительную страницу памяти. Решили, что надо написать свой более быстрый тест памяти, который автоматически будет переключать и проверять две страницы памяти.
А вот с платой И12 связь не получилась. С трудом вставили её вместо платы "Д" (без переходника и с переходником), запустили программу, но никакой реакции даже просто в пультовом режиме. Причина непонятна. Я предположил, что нет контакта в разъёме, а Саша Помылев, когда я ему рассказал обо всем, предположил, что либо в корзине "Электроники-60" не заведено питание +12 вольт (проверка показала, что 12 вольт есть), либо какие-то сбои в интерфейсе ИРПС. Я доложил обо всем этом С.Н.Ильину. Конечно, он воспринял "не очень". Посмотрим, что дальше будет (примечание: в конечном итоге от платы И12 мы отказались).
И последнее на сегодня. В отдельную задачу я выделил формирование протокола испытаний, который можно было бы печатать на принтере компьютера. Этим мы могли бы избавиться от громоздкого и ненадёжного (по причине старости) печатающего устройства DZM-180. Мы со Стасом решили сделать так: вся информация, которая выводится на экран, помещается программой AkaAds в log-файл. Затем при выходе из программы этот log-файл обрабатывается по специальному алгоритму. Из него удаляется вся лишняя информация, которая не содержит данные протокола измерений. Это сообщения оператору, команды и параметры, которые вводит оператор, разные меню, адреса и т.д. В результате получается и сохраняется файл протокола, который можно открыть блокнотом или другим текстовым редактором, а затем отпечатать. Впоследствии пришлось много поработать, чтобы протокол печатался без лишних сообщений, но при этом ничего не пропускал полезного. Открывается протокол в Word-e. Там же его можно при необходимости подправить.

На фото: Станислав Чащухин и я, Владимир Савинов

Дальше я планирую, что Станислав доработает программу AkaAds, и мы будем ждать, когда рядом с системой АКА поставят компьютер. Думаю, что до этого времени нам можно отложить посещения АДС.

Сегодня 11 декабря 2008 года. Работа достигла завершающей стадии. Было ещё 2 посещения завода АДС, когда мы выясняли некоторые неясные моменты. В частности, например, нас не устроило то, что стандартный "тест памяти" "Электроники-60" выполняется очень долго, на один проход всех банков памяти требуется чуть ли не полчаса. К тому же при помощи его весьма сложно выполнить проверку второй страницы памяти, которая имеется в системе управления. Надо в определённом месте останавливать тест, потом открывать ячейку для переключения страницы, потом вновь запускать тест и т.д. Решили написать свой тест двух страниц памяти с автоматическим переключением страниц. Так и сделали, включив оба теста в меню тестовых программ. И, наоборот, "тест арифметики с плавающей запятой" удалили из меню, потому что процессор М2 "Электроники-60" не имеет встроенной арифметики ПЗ и не может выполнять этот тест (он был нами взят из комплекта программ для ДВК).
Позавчера мы проверили работу системы с тем компьютером, который выделили на АДС для работы в этой системе. Все работало, поэтому я попросил Холомкова В.А. собрать комиссию и, главное, чтобы была возможность проверить работу с подключенным изделием "Азур-6". И сегодня такая проверка состоялась часов в 10 утра.


Фотография системы с компьютером

Народу собралось много, т.к. в этом же помещении работницы ОТК занимались приемкой внешнего вида сразу десятка изделий. Сначала я причитал небольшую лекцию о том, чем теперь система отличается от прежней, показал загрузку и прохождение тестовых программ, далее загрузил программу функционирования и попросил подключить изделие. Подключили "Азур" и стали проверять по программе. Регулировщик выполнял разные действия с "Азуром", а я нажимал кнопки. Все прошло почти нормально. Мы все-таки выяснили, что наша версия программы функционирования не совсем правильная. Непонятный останов по адресу 36630 наводил на такую мысль. Скорее всего, при первоначальной выгрузке программы с кассеты была загружена какая-то отладочная версия, или при подготовке файлов произошла потеря информации в нескольких ячейках.
Я решил ввести с кассеты действительно рабочую версию программы функционирования и затем выгрузить её. Мы же не отключали КНМЛ (как и печатающее устройство), поэтому для скачивания достаточно было запустить из ПЗУ (165000G) программу работы с кассетным накопителем. Повезло, что программа с кассеты сосчиталась с первого раза. Далее, я её выгрузил, а затем её же вновь ввел в машину. Ещё раз повторили проверку "Азура". На этот раз все прошло хорошо, не было никаких остановов. Помаленьку все участники проверки разошлись, я остался, чтобы проверить сообщение при включении питания микро-ЭВМ. Меня смутило, что на ноутбуке это сообщение нормальное: 173000, а в компьютере, который работает в Windows XP, сообщение совсем другое. Снова подключил ноутбук и убедился, что так оно и есть. Видимо, есть причина.
Сейчас, когда я пишу эти строки, Стас уже корректирует программу, включает в дистрибутив новую версию программы функционирования и немного меняет алгоритм обработки протокола результатов измерения. По сути дела, осталось поставить следующую версию программы и можно сдавать тему. Однако, конечно, ещё придется ездить на АДС, чтобы передать документацию, ещё поучить регулировщиков и т.д.


Сегодня уже 24 декабря. Вчера фактически сдали работу. Съездили с Романом Каганом на АДС, где он подписал протокол и акты, а я установил последнюю версию программы. Проверил также работу ещё одного адаптера, который мы решили сделать в качестве запасного. Заодно посмотрел, как решилась проблема "173000", о которой написал выше. Саша Кухтенков немного изменил программу в микропроцессоре адаптера, и проблема решилась, сообщение теперь выводится нормально.

Работа программы в компьютере

Несколько раз вместе с регулировщиками с АДС провели проверку последнего оставшегося в этом месяце "Азура", при этом я рассказывал, как надо работать с нашей программой, то есть, провел обучение. Немного ещё надо подкорректировать в программе режим формирования протокола результатов испытания, поэтому, видимо, в этом году ещё надо будет съездить на АДС для обновления версии.

Январь 2009. Было несколько звонков с АДС. Ребята, работающие на проверке "Азура", спрашивали, почему у них печатается сразу два протокола вместо одного. Пришлось объяснить, что если без выхода из программы функционирования дважды выполнить контроль изделия, то в файле протокола сохраняется вся информация о первом и втором проходе проверки. Соответственно, при выходе из программы формируется для печати “двойной” протокол. Это естественно, что при небольшом опыте работы с новой системой что-то они там забывают. Порекомендовал ещё разок прочитать руководство оператора на программное обеспечение.
А вообще-то могу и приехать, если очень надо…

В марте 2009 года мы дважды произвели корректировку программы AkaAds, крайняя версия 1.0.14 от 26.03.2009 включила в себя ряд доработок режима формирования протокола.
(Это крайняя запись в сообщении).

среда, 8 апреля 2009 г.

Фотографии из 20-го цеха



Сегодня совсем короткое сообщение, посвящённое фотографиям, которые в электронном виде прислал на днях Саша Павлюков. Его я упоминаю ниже в статьях, посвященных работе в знаменитом 20-м цехе Псковского завода радиодеталей. Когда я писал эти статьи, то у меня в душе было огромное сожаление, что практически не сохранилось фотографий, сделанных непосредственно в цехе. Но оказалось, что Саша смог сохранить очень интересные фото. Спасибо ему за это.
А вот на фото слева и есть Саша Павлюков.
Присланные им фотографии я поместил
в web-альбом по адресу: http://picasaweb.google.com/savinovVBS/__#
Там же есть комментарии к фотографиям.
Чуть позднее я добавил также три фотографии (№ 6,7,8) которые нам прислал Олег Стрижков. Кстати, очень качественно отсканированы. Спасибо Олегу за это.
8 апреля 2009 года

пятница, 13 марта 2009 г.

В цехе №20 и в СКБ ВТ. Воспоминания об «Узле» и К-200

В цехе №20 и в СКБ ВТ. Воспоминания об “Узле” и К-200


Часть1
12 декабря 2008 – 13марта 2009
Приведённые ниже воспоминания написаны в результате участия в подготовке материалов для книги Марка Петровича Гальперина о разработке, производстве и внедрении БИУС “Узел”. Марк Петрович написал в СКБ ВТ письмо следующего содержания (привожу выдержки):
“Уважаемые коллеги, разрешите представиться.
Я, Гальперин Марк Петрович, первый заместитель Главного конструктора системы "УЗЕЛ", в этом качестве участвовал во всех этапах создания, испытаний и организации серийного производства системы, в том числе и на ПЗРД. Сейчас полностью развязался с делами, ушёл на отдых и уехал в Австралию, где давно живёт моя семья.
Мои многочисленные друзья по работе над этой системой предложили мне написать книгу об этой эпопее, закончившейся созданием первой в Союзе системы управления для лодок в микроэлектронном исполнении, которой досталась завидная судьба по длительности жизни.
Посылаю вам первую версию материала, пока даже без внесения исправлений… который надо сначала исправить, потом дополнить необходимым материалом, таким как историю рождения БИУС в Петергофе, сроки рождения и “родителей”, а также материалы по производству, эксплуатации и вообще отзывы с флотов.
Прошу прочитать предложенный материал, я постараюсь потом объяснить, что я хотел бы прояснить с Вашей помощью”.
Заместитель Главного конструктора БИУС "Узел", дтн, профессор, лауреат Государственной премии СССР в области военного судостроения
М.П. Гальперин. Мельбурн, Австралия.

После получения этого письма, можно сказать, у нас возникло целое “движение”, в результате чего были написаны много воспоминаний, которые мы отправляли Марку Петровичу. Я тоже участвовал в этом, о чем свидетельствует моя переписка с Гальпериным (одно из писем приведено ниже). Главную роль в “движении” играл Сергей Колон, который был координатором и вдохновителем.
Савинов Владимир Борисович
Savinov Vladimir
Savinov V.B.
vbs010452@rumbler.ru
Здравствуйте, уважаемый Марк Петрович!
Мне кажется, что Сергей Владимирович уже что-то отправлял Вам из моих воспоминаний о работе с “Узлом” и К-200. В то же время, он просил что-то ещё вспомнить и написать. Я попробую. Конечно, прочитав, статью Ю.А.Масленникова, которая насыщена фактами, событиями и фамилиями людей, имеющими самое непосредственное отношение к разработке и внедрению "Узла", я понимаю, что мой рассказ мало что может добавить в Вашу книгу. Да это и не так уж важно. Вы сами решите, какие детали можно уточнить с моих слов.
С уважением, Владимир Савинов.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Сначала коротко


1. Вот именно, сначала очень коротко о том, какое именно я имел отношение к работе в цехе №20 Псковского завода радиодеталей (ПЗРД или просто ПЗР, Псковский радиозавод), а также к изделиям "Узел", "К-200" и позднее "Дельфин"
В 20-м цехе я работал с 15 июля 1975 года по 18 ноября 1978 года, занимал должности:
- инженер-настройщик
- мастер участка настройки
- старший мастер этажа (участков монтажа блоков / систем и настройки)
Будучи инженером настройщиком около 2-х лет, настраивал и сдавал, соответственно, ОТК и ПЗ следующие устройства:
- практически все логические платы изделий "Узел" и "К-200" за исключением плат блоков БПП, БОП, поскольку эти платы настраивали регулировщики данных блоков
- блоки "Узла":
БА - блок арифметики
БНО - блок неарифметических операций
БК - блок контроля
БС – блок согласования
БСДП - блок согласования дополнительной памяти
ПДУ - блок "программно-дешифрирующее устройство"
БРВЫХ - блок релейных выходов
БУЦСС - блок управления цифровой следящей системой
БЦВХ - блок цифровых входов
БТВ - блок точного времени
БД - блок документирования (управления телеграфным аппаратом)
БСП - блок связи с пультами
БУВВ - блок управления вводом-выводом
БКнЦСС - блок каналов ЦСС
БКмПК - блок коммутации и преобразования кодов
БдВЫХ - блок десятичных выходов
- блоки "К-200":
БА - блок арифметики
БНО - блок неарифметических операций
БС - блок согласования
БУТА - блок управления телеграфным аппаратом
БУПМ - блок управления печатающей машинкой "Консул-254" (ЧСССР)
БУНМЛ - блок управления накопителем на магнитной ленте ZMB (ГДР)
ПНК-11ДП - преобразователь "напряжение-код"
платы БУВВ (блок ввода-вывода)

Настраивал также разные экзотические платы ввода-вывода и управления, названия которых не помню, т.к. они не входили в базовую поставку комплекса машины: К-200 + рама УВВ + рама УДП (устройств дополнительной памяти), настраивал и ремонтировал стендовое оборудование.
Так получилось, что я совсем не касался настройки плат и блоков БПП и БОП, поскольку с ними работали постоянно одни и те же люди (настройщики и регулировщики). Я также не успел перейти на настройку комплексов К-200 и “Узла”, так как в последний год работы в цехе был назначен сначала мастером участка настройки, а потом старшим мастером этажа, где располагались: участок настройки, участок монтажа баллонных плат, участок монтажа блоков и комплексов, слесарный участок, здесь же производилась упаковка изделий.
В ноябре 1978 года я перевелся в СКБ ВТ. Ниже я напишу причины перевода. Первые 2-3 года занимался комплексом на базе УВМ "Электроника К-200", настроил для этого машину, стойки с периферийными блоками, ряд новых для меня блоков, например: блок управления ФСУ, блок управления дисплеем "Видеотон-340", БУНМД - блок управления накопителем на магнитных дисках. Разработал и настроил ряд различных устройств сопряжения с оборудованием.
Позднее я работал в должности начальника бюро математического обеспечения СКБ ВТ (потом - начальник сектора ПО). Приходилось много заниматься вопросами сопровождения программного обеспечения "Узла", обеспечивать внедрение изменений ПО, внедрение ПО экспортного "Узла", изготовления технологической документации для прошивки магнитных модулей и настройки блоков БПП, обеспечивать автоматизированный контроль блоков БПП, дефектацию комплектов блоков БПП, проходящих ремонт или замену программ.
В 1988 году в СКБ ВТ был разработан ЦВК на новой элементной базе (условное наименование - "Дельфин"). С "Дельфином" пришлось выполнять практически такую же работу, как с "Узлом", то есть сопровождать корректировку ПО, печатать технологическую документацию, обеспечивать прожиг ТЭЗ ПЗУ, проверять ТЭЗ ПЗУ
и т.д.


Теперь более подробно
2. В этом разделе при изложении материала я использую первый пункт как "скелет", наращивая на него дополнительную "ткань"
О понимании ответственности
2.1 Мне, можно сказать, посчастливилось прикоснулся ко изделиям "Узел" и "К-200" непосредственно, поскольку начало моей трудовой деятельности пришлось на середину 1975 года, а это, пожалуй, было время максимального числа заказов по К-200 и "Узлу".
Мой коллега по 20-му цеху Олег Стрижков пишет в своем материале (я прочитал его материал и буду на него ссылаться): "...только сейчас, по прошествии почти 40 лет, осознал масштабность задачи и значение для страны и судеб талантливых людей этих работ..."
И он в целом прав. Мы были совсем молодыми ребятами примерно 25-ти лет (за исключением нескольких ребят постарше нас), которым трудно было в той обстановке отсутствия какой-либо существенной информации осознать важность работы, которую нам поручили. А ещё временами нас собирали на беседу с представителем 1-го отдела, который с очень серьёзным видом говорил нам об "официальной" легенде, которой мы должны придерживаться, если где-то дома, среди друзей и родственников хоть что-то придётся рассказать, чем мы занимаемся на работе. В эту легенду входило производство бытовых телевизоров и что-то подобное им. Не дай бог упомянуть про "оборонку" и уж, тем более, про подводную лодку. В результате большинство из нас, как мне кажется и поныне, не были "отягощены" особо высокими материями, оставляя все это высоким начальникам.
Хотя, с другой стороны, как только приближался конец месяца и время сдачи "Узла" или ЗИП-а, то тут уж все "стояли на ушах", потому что, как всегда, не хватало последнего дня, чтобы сдать систему спокойно. Тут уж особую ответственность за выполнение плана чувствовал каждый не только потому, что начальник цеха орал на мастеров, а мастера стояли "над душой" настройщиков, ОТК и ПЗ. Наверное, каждый понимал ответственность по-своему. У настройщика блоков – одно, у бригады “узловцев” – другое, у начальника цеха – третье и так далее.

Как удалось попасть в Псков

2.2. Итак: "В 20-м цехе я работал с 15 июля 1975 года по 18 ноября 1978 года"
Как я вообще туда попал? Позвольте начать чуть издалека. Я учился в ЛЭТИ (Ленинградском электротехническом институте им. В.И.Ульянова (Ленина) с 1969 по 1975 год на радиотехническом факультете, окончил институт с красным дипломом.
Теперь, читая у Юрия Масленникова фразу "Лето в Лиепае в 1969 году выдалось на загляденье..." я начинаю думать о том, что старт моей "жизни в электронике" с точностью до месяцев совпал со стартом "Узла" на ПЛ. Лето 69-го действительно было жаркое и в прямом, и в переносном смысле. Вступительные экзамены... Правда, у меня с ними проблем не оказалось.
Специализацией нашей 918-й группы была техника СВЧ, техническая электродинамика, антенная техника. Преддипломную практику я проходил в одной из лабораторий объединения "Светлана" в 1974 году. К сожалению, я не помню имён руководителей и коллег по исследованиям. В том молодом возрасте не приходило на ум что-то записывать для памяти. Мне специально для работы на "Светлане" в 1-м отделе ЛЭТИ оформили 2-ю форму, снабдив очень серьёзными инструкциями по поводу секретности, неразглашении и т.п. Работа на "Светлане" касалась исследования характеристик электромагнитных полей в кольцевых резонаторах, предполагаемых к использованию в мощных СВЧ-лампах. Лампами эти приборы назвать можно было лишь условно, хотя в них присутствовали понятия анода, катода и сетки. Как эта работа была использована на "Светлане", я не знаю, но у меня получилась дипломная работа и авторское свидетельство на изобретение (судьбу его использования кем-либо я тоже не знаю, никогда не интересовался).
Ещё интересная деталь, которую можно отнести к судьбоносным совпадениям. ЛЭТИ, как известно многим, даже не учившимся в этом прославленном ВУЗе, выпускал не только инженеров, но и лейтенантов запаса ВМФ стараниями Военно-морской кафедры. Где-то в моих архивах черно-белых плёнок лежат негативы фотографий, сделанных на этой кафедре с разрешения начальника кафедры капитана первого ранга Мозгалевского. Это когда я на старших курсах был редактором стенной газеты радиотехнического факультета. Лично моя военная специальность - командир ЗРК на БПК. Правда, "пострелять" пришлось только весьма условно во время двухмесячной стажировки в Севастополе весной 1975 года.



Во время стажировки на Черноморском флоте в Севастополе.
На крейсере “Свердлов”




Март или апрель 1975 г. В Севастопольской бухте. У стенки – крейсер “Октябрьская Революция”, а на переднем плане пл. проекта 641Б с одной из первых трех систем МВУ 110

Мог ли тогда предполагать, что всего через полгода, работая в Пскове, буду иметь отношение к системе управления оружием морского назначения. Но вот что-то сложилось.
Распределение я получил в г. Фрязино, в один из радиоэлектронных НИИ АН, однако Подмосковье и Москва не пожелали принять молодого радиоинженера с красным дипломом, потому что он имел неосторожность ещё летом 1974 года жениться (уже после распределения). Штамп в паспорте для московских кадровиков превращался в опущенный шлагбаум по причине невозможности прописки. В результате нескольких часов, проведенных на площадке широкой лестницы Министерства электронной промышленности, я получил перераспределение в Псков и номер телефона Лидии Григорьевны Камкиной, заместителя Генерального директора Псковского завода радиодеталей по быту. Так 15 июля 1975 года я оказался у дверей отдела кадров ПЗРД. Оказалось, что мне были вполне рады, по крайней мере, обаятельный человек, которого звали Пётр Степанович Унучкевич, начальник отдела кадров, вскоре выдал направление в заводское общежитие и кому-то из совета молодых специалистов поручил провести со мной и ещё парочкой таких же соискателей работы экскурсию по заводу.



Центральная проходная Псковского радиозавода. Начало 70-х годов.

Когда мы уж порядком устали ходить по огромным производственным цехам, в которых у автоматов, производящих керамические конденсаторы разных типов (я узнавал эти КТ, КД, КПК и т.п.), резисторов и резисторных сборок, галетных переключателей, суетились сотни девушек и женщин в белых халатах... женщина экскурсовод завела нас, как потом я узнал, в 20-й цех.





Заводская вывеска в 1983 году, в 85 г. к заводским наградам добавился еще орден “Октябрьской революции”, полученный за “Узел”.


Извините, я немного отступлю от последовательности рассказа. Как потом я узнал из уст многих бывших молодых специалистов, Генеральный директор ПЗРД Израиль Лазаревич Дыман с каких-то пор завел такой ритуал приема молодых специалистов инженеров: отдел кадров, экскурсия, поселение в общежитие через посещение кабинета Камкиной Л.Г. и, в завершение, личный прием молодых в своём кабинете. На моем примере этот ритуал был соблюдён до деталей. Не думаю, что на каком-то другом заводе Генеральный директор принимал тогда в первые же дни прибытия по сути дела мальчишек, чтобы лично побеседовать и предложить место работы и должность. Во многих отношениях Дыкман И.Л. был уникальным человеком.
Итак, двадцатый цех. Он меня сразу поразил кардинальными отличиями от конденсаторных цехов. Здесь не было стойкого запаха смеси керамической пыли, каких-то компаундов и ещё бог знает чего, не было постоянного шума автоматов и станков. Да, шумела вентиляция, шумели дроссели ламп дневного света, но можно было спокойно разговаривать. А в огромном зале цеха меня сразу привлекли лица молодых ребят сидевших за какими-то стендами или спокойно переходящих от одного рабочего стола к другому. Следует напомнить, что это было 15 июля, довольно жаркий, душный день. В цехе температура, несмотря на вентиляцию, была близка к 30 градусам. Но жара не показалась страшной, и главное, что я, как мне показалось, попал именно туда, где бы мне очень хотелось работать. Это был участок настройки вычислительных машин. Уж если мне не пришлось, подумал я, разрабатывать и производить всякие антенны, волноводы и магнетроны, то совсем не дурно заняться вычислительной техникой.
Да, ещё 15 июля был замечателен тем, что это была середина месяца, когда настройщики вполне могли позволить себе не торопиться "выполнять план" и рассказать мне, что и как тут на участке делается. Вот, например, Володя Шадрунов, настраивает блок арифметики. А работает в цехе всего второй или третий месяц. Вот Маша Шипулина вставила в контактирующее устройство плату с гребёнкой контактов и принялась набирать на клавишах стенда какой-то тест. Тут же берёт миниатюрный паяльник и отпаивает проводок от контакта этакой довольно большой микросхемы на плате. Это было просто здорово! А что если бы я приехал в Псков в конце месяца? Может быть, я бы и не попал "случайно" в 20-й, и узнал бы о его существовании месяцы спустя, когда было бы уже поздно. Ведь именно так произошло со многими ребятами, с которыми я потом встречался на заводе и в СКБ ВТ.
Утром 16 июля нас привели в кабинет Дыкмана. Очень энергичный полноватый человек весьма небольшого роста пригласил нас присесть слева от длинного стола на стулья вдоль стены. Не помню, сколько нас было, потому что тот момент был очень волнительный. Мне не так часто приходилось до этого бывать в "высоких" кабинетах. Как-то был в кабинете у ректора ЛЭТИ Вавилова, а ещё в кабинете ректора Пензенского политехнического института Сапожкова, когда по его решению не состоялось моё поступление к нему в аспирантуру (видимо, по все той же причине "женатости"). Я совсем не помню, какие слова говорил нам И.Л.Дыкман, но он со всей своей настойчивостью и властностью призывал нас согласиться начать работу на заводе мастерами в керамическом цехе. Я не знаю, откуда взялась у меня смелость перед этим напористым директором, но я заявил, что очень хочу работать инженером-настройщиком в 20-м цехе. Вероятно, мне опять повезло, что, с одной стороны, у Дыкмана было с утра хорошее настроение, а с другой стороны в 20-й цех в те дни все же на самом деле требовались инженеры-настройщики!
Кстати, хочу отметить, что все время, пока я работал в 20-м цехе, я был уверен, что И.Л. Дыкман почти досконально знал всё, что там творится, в том числе лично участвовал в решении кадровых вопросов. Но, видимо, всегда значительную роль в этом играл также Арлен Валентиновия Гинтер, отвечавший в целом за вычислительную технику на заводе.
Тем не менее, в этот же день в отделе кадров я получил направление в 20-й цех. Одновременно со мной туда направили и моего нового товарища Борю Хайкина (он, правда, проработал в Пскове только 2 года и сумел как-то "открепиться"). Сразу скажу, что с Дыкманом впоследствии я много раз встречался вблизи то в заводоуправлении, то просто на улице в заводском микрорайоне, но никогда больше не разговаривал. Одно могу с уверенностью сказать, что если бы не его болезнь и преждевременный уход, то сегодня Псковский завод радиодеталей не представлял бы такое жалкое зрелище.

(продолжение в следующей "части 2")

Часть 2: В цехе №20 и в СКБ ВТ. «Узел» и К-200.

На настройке
2.3 "Будучи инженером настройщиком около 2-х лет..."

Что интересного можно было бы рассказать о работе в 20-м цехе? Разумеется, что, начиная осваивать настройку плат и блоков "Узла", я поначалу не представлял себе, что это всё - части большой системы, имеющей вполне конкретное военное назначение. Производство "Узла" и "Электроники К-200" в цехе шло параллельно, платы и блоки монтировались и поступали на настройку вперемешку, и не было особой разницы, что настраивать. Только когда мастер участка настройки приносил платы или блоки, он говорил, что надо настроить сначала, а что можно отложить. Порой, сроки для настройки устанавливались весьма сжатые.
Начиная вспоминать, я, кажется, нащупал тему, которая могла бы стать интересной. Это "элементы организации производства в 20-м цехе глазами инженера-настройщика, который впоследствии также поработал мастером и старшим мастером, с "лирическими отступлениями" и малозначащими “подробностями".
Практически каждый месяц в плане производства значился один "Узел" или "узловский" ЗИП, а также один комплекс "К-200". Где-то в неведомом мне на первых порах цехе №21 изготавливались корпуса приборов 161, 164, прибора-пульта 165, а также металлоконструкции блоков, плат и т.д., в других цехах делали мелкие детальки типа штырьков и контактов, выполняли гальванические покрытия, “травили” печатные платы; все это доставлялось в цеховые склады. Мастера участков, побывав в начале утренней смены на планёрке в кабинете у начальника цеха Завьялова Н.А., возвращались к себе на участки. Мастер монтажного участка даёт задание комплектовщице на своем складе скомплектовать логический блок (или плату, или блок питания), забирает из ОТК готовые проверенные блоки, относит на участок настройки, даёт задание вязальщикам жгутов, получает на складе комплектацию, относит монтажникам блоки или платы на рихтовку, далее... В общем, хороший мастер, например, такой, как Владимир Николаевич Милькевич, всю смену крутится, как белка в колесе, присаживаясь за свой стол во главе линейки монтажных столов участка монтажа блоков и жгутов, чтобы заполнить табель, журналы, ведомости "незавершенки" и ещё массу учетных бумажек. И перед глазами все время план-график монтажа и рихтовки всего того, что делает участок, поскольку завтра утром предстоит доклад начальнику цеха Завьялову, где какой блок находится в данный момент, что сделано в срок, что смогли выдать пораньше, а что затянули. Почти такая же круговерть на участке настройки.
Мастер участка настройки Коля Здобнов (вскоре его перевели работать в 1-й отдел) в мой первый день работы весьма коротко рассказал, что к чему, показал мне рабочее место, где я буду для начала настраивать логические платы, выдал нехитрый инструмент, главными из которых были, конечно, маленький паяльник 6-тивольтовый с тонким "жалом", пинцет, отвёртка. Сколько-то дней ушли на обучение таким не очень сложным вещам, как установка платы в контактирующее устройство, умение правильно держать пинцет и легко отпаивать и припаивать проводки на плате, читать документацию (схемы плат и логических модулей) и управляться со стендом настройки плат. Требовалось также хорошо запомнить обозначения весьма большого количества логических плат, умение находить нужные папки с тестами в цеховом архиве документации и так далее. Чуть больше времени ушло на то, чтобы сначала зарисовать себе в рабочий блокнот схемы всех логических модулей, а потом в процессе работы запомнить основные из них наизусть.
Работа со стендом настройки логических плат (аналогичный был для логических блоков) не представляла особой сложности. Несколько рядов клавиш позволяли набирать по документации очередной тест (строку тестовой комбинации), в результате чего на входы платы подавались высокие (+4 В) или низкие (0 В) логические уровни, а проверка состояний выходов выполнялась по светящимся или погашенным лампочкам. Поскольку маркировка клавиш и лампочек совпадает с обозначением контактов платы, то путь прохождения сигнала от стенда и в стенд был наглядно понятен.
Кроме потенциальных сигналов, можно было через стенд подать на включенные входы импульсные сигналы от генератора, а в некоторых тестах следовало подавать, например, перепад уровней, быстро включая и выключая клавишу соответствующего входа. Естественно, что для контроля сигналов в процессе настройки "на полную катушку" использовался осциллограф. Помню, что в те годы в цехе, в основном, применялись осциллографы типа С1-54, позднее они стали заменяться на С1-65, которые меньше по габаритам. Для "прозвонки" связей, измерения напряжения и сопротивления применяли тестеры, чаще всего, типа ТЛ-4М. При "прозвонке" связей не всегда удобно было смотреть на шкалу тестера, поэтому почти каждый настройщик сам себе мастерил какую-нибудь "игрушку", которая имела световой или звуковой индикатор наличия связи. "Прозвонки" со световой индикацией были обязательным приспособлением и у монтажников.
Существенных различий в настройке "узловских" плат и "машинных" плат (так называли платы для комплекса К-200) в общем, не было. Платы легко различались не только по маркировке / гравировке на металлическом обрамлении. Готовые блоки даже издалека можно отличить по цвету цапон-лака, который наносился на контакты с припоем в конце изготовления блока. "Узловский" цвет зелёный, а для К-200 использовался красный.
О том, что и как делается в цехе, больше всего мне рассказывал старший мастер этажа Балакирев Анатолий Петрович. Забегая вперёд, скажу, что этот человек сыграл, видимо, очень большое значение в моей судьбе. Мало того, что он при первой возможности хлопотал перед начальником цеха Завьяловым Н.А., чтобы мне хоть немного увеличили оклад, чтобы отпустили в отпуск летом, поскольку в семье маленький ребёнок, а жена учительница, но он продвигал позднее меня в мастера и рекомендовал потом на своё место старшего мастера. А ещё он был довольно веселый человек, никогда не повышающий голоса и не использующий "крепкие выражения".
Вспоминаю о нем с благодарностью и с удовольствием здороваюсь, когда встречаю на улице.
Если настройщик находил ошибки монтажника в плате или в блоке, то он просто перепаивал провода (если это позволяли провода жгута), отпаивал неизвестно куда идущие связи и "бросал" их "поверх" жгута между нужными контактами; приемов восстановления связей было много, и каждый настройщик действовал в соответствии со своим опытом и дотошностью. Кто-то, например, тщательно прозванивал тестром жгут, отыскивая, куда идут "непонятные связи". А кто-то не очень себя этим утруждал, считая, что конечный результат и быстрота настройки важнее. Наверное, на 90 процентов скорость настройки зависела от... фамилии монтажницы или монтажника в маршрутном (сопроводительном) листке. Например, если там расписалась очень опытная и умелая Каныгина Рая, то плату можно практически не настраивать, ошибок монтажа там не будет. То же самое в блоке, если и жгут, и сам блок монтировал Николай Иванов. Такие монтажники очень ценились не только в цехе, но и на уровне завода. Как правило, они имели даже правительственные награды. А были такие фамилии, которые сразу заставляли приготовиться к немалым сюрпризам. И это, порой, не сильно зависело от опыта монтажника, просто на первый план выходили понятные многим индивидуальные особенности человека (не буду уточнять).
Но не редко ошибки скрывалась внутри логических модулей. Чаще плохими оказывались "машиные" модули серии 500, реже - "узловские" серии 400. Запас логических модулей обеих серий лежал в сейфе у мастера участка настройки.
Вот мастер участка настройки Саша Кондратенко (Александр Васильевич - он был постарше нас, молодых), заменивший Николая Здобнова, приносит мне плату и говорит, что надо бы срочно настроить, потому что уже завтра днём её надо отдать на монтаж блока, скажем, БУЦСС. А ещё надо успеть после настройки её отрихтовать, сдать ОТК, "протрясти" на вибростенде и сдать представителю заказчика. Срочно вынимаю из контактирующего "машинную" плату, бегу в архив за тестами и схемой на эту плату, потом вставляю "срочную" плату, включаю ЛИПС питания стенда и начинаю набирать первый тест.
Нет... вот уже немного забыл.
Самое первое - это прозвонить цепи питания на плате. Средний контакт питания любого модуля - это +4В, в два по краям - "общий"; в одну сторону тестер должен показать небольшое сопротивление, а в обратную сторону сопротивление должно быть почти бесконечным. То же самое всегда делается и для каждого блока. Если вдруг видишь к.з. в цепи питания, то это очень плохо. И если не получится "пробить" внутреннее замыкание в печатной плате, кем-то пропущенное по оплошности в 21-м цехе, то придётся это плату выбросить, ведь снять логический модуль с платы и повторно его использовать практически невозможно. Такие случаи редко, но все же бывали.
Первый тест прошёл, второй, третий... Вот тут нашел ошибку и перепаял два провода на соседних контактах 403-го модуля, вот тут нашел, что плохо контактировал штырёк "гребенки" разъёма платы с лепестком контактирующего, подогнул отверткой штырёк (или поскоблили его немного скальпелем), а вот здесь вижу, что на вход не подаётся "единица" с кассеты стенда; выключаю ЛИПС, выкручиваю кассету данного входа и временно меняю её на другую кассету того входа, который не используется в этой плате. В каком-то из тестов вижу ошибку выхода, но на входе модуля все сигналы правильные; отпаиваю провод с этого выхода и вижу, что при изменении сигналов на входах логической ячейки состояние выхода всегда "ноль", оно не меняется так, как должно по схеме модуля. Это означает, что модуль неисправен, его надо менять. Снова включаю питание и "прогоняю" оставшиеся тесты – больше ошибок, кажется, нет. Расписываюсь за настройку в маршрутном листке и ещё пишу в записке, какой модуль надо заменить. Вынимаю плату и несу мастеру. Кондратенко отмечает в журнале, что плата настроена, и открывает свой сейф, ищет в черных пластиковых коробках нужный модуль (новый) и потом с платой и с модулем бежит на следующий этаж цеха, где находится участок монтажа логических плат.
Не знаю, кем и когда это было заведено, но в 20-м цехе все элементы, которые надо было менять, получал именно мастер участка настройки. Так легче было учитывать комплектацию: монтажные участки получали на складе комплектацию с учетом своего процента техпотерь, а все остальные (читай - основные) техпотери списывались на настройку.

О монтаже


Я мог бы ещё что-то вспомнить из того, как работали участки монтажа, но мне это кажется не очень интересным. Процесс ручного монтажа при помощи паяльника, припоя и пинцета, флюса, растворителей для промывки и т.д. многим, кто хотя бы немного с этим знаком (большинство мужчин в наше время дома обязательно имели паяльник, а некоторые даже выписывали журнал "Радио" :-), не сложно представить, как это делается. Хотя среди монтажников 20-го цеха ПЗРД были настоящие кудесники своего мастерства. Попробуйте связать жгут 161-го прибора так, чтобы в нем не было ни одной ошибки в тысячах проводов, или смонтировать блок БА, где высочайшая плотность укладки провода МГТФ-0.07, а пайки закрученных вокруг штырьков концов провода исключительно аккуратные, нигде не видно ни одного подтёка припоя, ни одной "лохматки" изоляции провода, ни одного пятнышка флюса. Конечно, высочайшее качество монтажа было доступно не каждому, только мастерам, поэтам монтажного искусства. Кстати, на участке монтажа блоков работал Пушкин... только звали его Сергей.

“Машинный” блок БНО со стороны монтажа (лежит в СКБ ВТ, как экспонат…)

Логические платы для всех блоков монтировали женщины, т.к. эта работа считалась более тонкой, чем монтаж блоков; молодые девушки после училища, где готовили монтажниц, начинали с вязки жгутов для плат, что было похоже на вязку кружева, настолько тонкий (МГТФ-0.03) использовался провод. Но ещё более тонкая работа была, конечно, у монтажниц на магнитном участке, где женщины при помощи тонких иголок прошивали дешифраторы и магнитные модули для плат БПП (блоков постоянной памяти). Там сидели очень опытные монтажницы, по возрасту часто превосходящие своих подруг с логического участка. Самая опытная и уважаемая была Валентина Ивановна Беляева.
Не зря наиболее опытные и хорошие монтажники становились кавалерами орденов и медалей за свой труд. Монтажницы по прошивке магнитных модулей в СКБ ВТ прошли школу цеха 20, откуда и были переманены в отдел внедрения. Это Монахова (Волостнова) Аля и Некрасова Галя. Им много приходилось работать, как по “Узлу”, так и по “К 200”; ни одна командировка без них не обходилась. Позднее ими были обучены еще две монтажницы, две Лены - Григорьева и Иванова (Бобина), они тоже стажировались в цехе, где работа обеспечивала приобретение хороших практических навыков (прим. Колон С.В.)
Блоки, приборы, жгуты секций, а также блоки питания монтировали только мужчины.


“Машинный” блок БНО со стороны первой платы

Все они были старше меня, и когда мне пришлось быть у них мастером и старшим мастером, это было весьма забавно. Все же не так просто 27-летнему парню командовать 40-летними мужиками. К их чести, надо сказать, что никто не пытался испытать меня на прочность, нормально делали свою работу, не подводили. Кое-кого, правда, пришлось ловить в вечернюю смену на употреблении спиртного, но это были редкие эпизоды, которые я не стремился раздувать.
Довольно большая часть опытных монтажников (среди "блочников" не менее пяти человек) имели "личное клеймо", то есть право сдавать свою продукцию без участия контролеров ОТК. У них на самом деле была небольшая печать с номером, которую они ставили в маршрутном листе в том месте, где должна быть подпись и клеймо ОТК. Именно на этих людей можно было положиться во всем: и по части качества их работы, и часто в человеческих отношениях. Вот они, наверное, точно сознавали всю важность системы, которую выпускает цех. Как правило, их не надо было долго просить, чтобы в конце месяца они вышли работать в ночь, в выходной, чтобы они подежурили для срочной рихтовки "Узла" во время последних часов настройки и сдачи. Зато, будучи, мастером, я старался никогда их не забывать, если начальник цеха собирал с мастеров предложения по премированию рабочих.
Ну, вот, не хотел, а написал про монтажников так много.




среда, 11 марта 2009 г.

В цехе №20 и в СКБ ВТ. Воспоминания об «Узле» и К-200. Часть 3


И снова о настройщиках
Вернусь к настройке. Участок настройки в 1975 году - это коллектив молодых ребят (половина только женатые) и девушек (большая часть незамужние), все комсомольцы, все веселые и весьма образованные. Парни почти все инженеры с высшим образованием (несколько регулировщиков с техникумом). Приехали в Псков из разных мест, окончили разные технические ВУЗы
По мере освоения настройки плат и блоков настройщики с течением времени "перемещались" с одного рабочего места на другое, становясь специалистами "широкого профиля". Таким образом, обеспечивалась взаимозаменяемость. У мастера участка была возможность заменить любого настройщика, если он находился в отпуске или на больничном. В то же время складывались и "узкоспециализированные" бригады по настройке отдельных плат блоков. Например, всё, что касалось блоков БПП (платы, блоки, ремонт стендов) при мне выполняли, в основном, регулировщики Ландышев Владимир и Иванов Владимир, а платы и блоки БОП настраивали Кронер Валера, Гвоздева Надежда, все блоки питания при мне настраивали всего два регулировщика, два Николая, фамилии которых я не помню. Но, конечно, особую "касту" настройщиков составляли бригады настройки машин и комплексов.

Немного о настройке К-200
Комплекс "К-200" начинали настраивать со второй-третьей недели месяца, когда в конце правой части "2-го" этажа цеха на технологическом столе устанавливали каркас машины с размещенным внутри и распаянным в разъёмах и на передней панели жгутом. Мне трудно описать словами, что это была за конструкция, и я крайне сожалею о том, что у меня нет сейчас подробных фотографий машины “К-200”, как она выглядит внутри. На завод категорически запрещалось приносить фотоаппараты, поэтому мы ничего в цехе не фотографировали. А ещё я думаю, что в то время никому не приходило в голову, что когда-то будет интересно вспоминать былое.
Приведу одну фотографию, которая немного даёт представление о машине.

Перед машиной К-200 Р.Л.Каган (СКБ ВТ). Справа вверху виден блок БНО, внизу - один из двух блоков БА.


И вот вокруг "кубика" машины начинали с важным видом неторопливо работать Гвоздев Евгений, Трошин Георгий, Мамчиц Иван, Скранда Глеб, Павлюков Саша, Салий Володя, Ланчев Виктор. Конечно, не все сразу. Обычно бригада состояла из двух человек. Другая пара выходила во вторую смену, принимая эстафету настройки. Кто-то из них со временем уходил на настройку приборов "Узла".
К машине прикреплялись технологические полки, на них ставились блоки, разъёмы которых прикручивались к внутренним разъемам машины, и начиналась настройка. Где-то дней за 10 до конца месяца машина оживала. Это знаменовалось запуском тестов ЭВМ, которые во время работы мигали всеми лампочками индикации на передней панели машины и издавали мелодичные, переливающиеся звуки во встроенном динамике. Параллельно настраивались рамы УВВ и УДП, и в последние дни месяца начинали стучать телетайп и "Консул", и во всю крутились бобины накопителей на магнитной ленте (4 шкафа этих накопителей стеной стояли вдоль центрального прохода). Сдача комплекса ОТК заканчивалась 24-х часовым прогоном комплексного теста, когда в течение суток всё стучало, крутилось и "пиликало", а кто-то из настройщиков дежурил и "уговаривал" машину, чтобы она не выдала сообщение о сбое на печать, потому что в конце испытания надо было предъявить ОТК распечатку без единого сбоя.
Напряжение было на пределе, если шли последние сутки месяца, а 1-го числа до 10 часов комплекс должен быть сдан на склад сбыта. О разных случаях, которые пришлось переживать в эти критические два-три дня можно было бы написать отдельную книгу. Очень жаль, что среди нас тогда не было писателей. Сегодня почти невозможно вспомнить все курьёзы, дипломатические переговоры с начальником ОТК, подвиги настройщиков и т.п.

Немного о настройке “Узла”
На настройке "Узла" происходило нечто подобное, но объёмом работы был больше, и, порой, были более драматические события.
"Узел" настраивался в отгороженном стенками помещении с кодовым замком (“секретная узловская комната”), куда допускались только "посвящённые". Бригада настройщиков тоже работала в две смены (и ночные смены тоже были), в неё входили "гранды" инженеров- настройщиков и регулировщиков: Виноградов Леонид, Куранов Геннадий, Купряхина Валентина, Смирнова Людмила, Трошин Георгий, Степанов Юрий, Антоненко Елена.
В то время, когда я работал в цехе, к ним также присоединялись Павлюков Александр, Гвоздев Евгений, Ландышев Владимир, Стрижков Олег, Кронер Валерий, Вагина Галина. Пусть меня извинят те ребята, кого я не упомянул.
Принцип настройки "Узла" отличался от настройки "К-200". Существовал (не могу точно сказать, с какого времени) (настройка и приемка блоков в составе стенда окончательно стала осуществляться с 1979г.) постоянно действующий технологический стенд, представляющий собой фактически работающий "Узел", где был установлен полный комплект технологических блоков. На стенке висел технологический 165-й прибор, а рамы приборов 161 и 164 располагались на длинных столах. Технологические приборы располагались на подвижных платформах на колесах и служили для комплексной настройки и предъявления блоков ЗИП при настройке приборов изделия, технологические приборы оттаскивались в сторону, а подключались штатные. Комплексный стенд был разработан и внедрен в цехе отделом внедрения СКБ ВТ. Он отличался от штатной системы составом периферийного оборудования, имитаторами и даже специальными технологическими программами. Первые системы на стенде настраивались специалистами СКБ ВТ, а при возникновении “нештатных ситуаций”, т.е. системных ошибок и сбоев, без “внедренцев” не обходилось до самых последних систем. Впрочем, о стенде можно рассказывать долго. Впоследствии нами же был разработан и внедрен в цехе еще один стенд для работы с новым ЦВК. Он “жив” до сих пор (прим. Колон С.В.).
Любой поступивший из настройки блок можно было включить вместо аналогичного технологического блока и проверить его в системе. Понятно, что такой подход позволял не ждать, пока из настройки придут все блоки. Кроме этого, наличие такого стенда позволяло, в том числе, СКБ ВТ проводить обучение специалистов, а также, видимо, оперативно отрабатывать какие-то ситуации, связанные с устранением замечаний по работе "Узла". Отмечу, что я не знаю подробностей эксплуатации стенда.
Ко дню поступления на настройку секций приборов почти все проверенные блоки могли быть уже готовы к установке. Но, конечно, работы по комплексной настройке приборов было предостаточно.
Мне не пришлось участвовать в настройке приборов "Узла", поэтому, вероятно, при необходимости об этом мог бы написать кто-то из указанных выше ребят.

“Зацепившись за Стрижкова”
У Стрижкова Олега в воспоминаниях я прочитал строки, которые мне хотелось бы прокомментировать:
*****
"...нас, шестерых молодых специалистов, просто уговорили числиться рабочими- регулировщиками с окладом 96 руб."
*****
В годы моей работы в цехе (и несколько лет позднее) молодые инженеры принимались на должности инженеров-настройщиков с начальным окладом 110 рублей. Быть регулировщиками на рабочей должности уже никого не уговаривали. Приезжали ребята, закончившие ВУЗы в других городах, но основной "поток" уже пошёл в виде выпускников Псковского филиала Ленинградского политехнического института. Именно они впоследствии занимались настройкой машин серии "НЦ", комплексов 5Э37, УСО, систем САПР для швейных предприятий, которые “с подачи” СКБ ВТ тоже недолгое время выпускал 20-й цех.
*****
"На первых порах работа не произвела хорошего впечатления. Настраивали платы с модулями по системе тестов на допотопных стендах, которые то и дело требовали ремонта. Норма была: 5-6 плат в смену..."
*****
Тут, видимо, сказываются какие-то особенности характера. Мне настройка плат нравилась. Правда, через пару-тройку месяцев, когда я освоил этот процесс, меня перевели на блоки (подняли на ступеньку повыше). Может быть, мне не успела надоесть настройка плат.
Надо сказать, что постоянно настройку плат выполняла бригада девушек (бригадир Лузанова Л.А.), которые далее уже никуда не "двигались" и, кажется, не стремились уйти. Из 4-х рабочих мест настройки логических плат частенько одно или два были свободными. Насчет нормы по настройке плат по количеству чуть-чуть уточню. Существовала норма выработки за месяц в нормо-часах. Настройка любого изделия что-то "весила" в нормо-часах. В цехе работала колоритная женщина-бухгалтер, которая занималась нормированием всех операций, в том числе и настройки. Часто это выполнялось просто путем хронометрирования действий опытного настройщика. Понятное дело, что какие-то цифры ставились умозрительно. Нормировалась настройка и ремонт стендов, но, конечно, в этом случае нормо-часы ставил мастер, взяв их "с потолка". Короче говоря, все эти нормы на настройке были немного "от лукавого". О нормах и об их выработке можно было говорить с улыбкой, так как бывало, что в начале месяца на настройку не поступал ни один блок, и настройщики тихонько дремали, укрывшись за своими стендами, а ближе к концу месяца все вкалывали столько, сколько было нужно, не считаясь ни с какими нормами. Сейчас уже не могу вспомнить, имела ли у инженеров влияние выработка норма-часов на размер месячной премии? По-моему, нет. Но зато это учитывалось в социалистическом соревновании и при получении “комсомольского зачета”.
А стенды на самом деле постоянно ремонтировали. Но в этом не было проблемы, поскольку инженерам не было особой разницы, что настраивать: узловский блок или какой-то стенд. Стенды, приборы, тестеры постоянно (раз в месяц или чуть реже) проверялись и аттестовались работниками ЦИЛ, позднее преобразованной в ОМИТ, поэтому регулярно кто-то из настройщиков приводил их в порядок.
*****
"...мы научились ловчить (настраивать более легкие платы), спать во вторую смену, бегать на свидания"
*****
Спать во вторую смену и мне приходилось, когда, настроив все, что только было принесено мастером, надо было дождаться окончания смены. Пытаться по собственной инициативе настроить плату или блок своего товарища было не принято, ведь это равносильно отобрать у него работу. Иной раз, чтобы в начале месяца занять себя, я просил мастера покопаться на складе монтажного участка и принести мне, что там есть ещё ненастроенного. Так я настроил десятки экзотических плат управления шаговыми двигателями и ещё не совсем понятного мне назначения. Вероятно, эти платы были разработаны в ЛКБ или ещё где-то для систем АСУТП на базе "К-200", но не вошли в базовый состав комплекса. На документации этих плат я встречал в графе "Утверждаю" подписи Староса и Берга. Именно тогда я впервые о них узнал. Почти все эти платы пришлось настраивать без готовых тестов, поэтому методику настройки я сам изобретал на ходу. И вообще, стремился освоить что-то посложнее, потому что это было интересно.
На свидания по вечерам, может быть, сбегал Стрижков, так он был весьма шустрым малым, а меня в комнатке квартиры-общежития на Красноармейской 17-17 ждала после второй смены молодая жена и малюсенькая дочка.
*****
"С уважением смотрели на маленькую группу "яйцеголовых", которые корпели над самой К-200."
*****
Я бы добавил, что ещё более "умные", конечно, сидели в закрытой комнате "Узла". Как правило, все эти ребята были достаточно дружелюбно настроены к молодым (сами недавно "повзрослели"), и охотно делились опытом настройки. Конечно, мастера прикрепляли молодых к кому-то из "стариков" на обучение (особенно много вопросами обучения занимался старший мастер Балакирев А.П.), но не каждый хотел возиться с кем-то в ущерб своему времени.
В 20-м цехе мне пришлось настраивать большинство плат и блоков "Узла" и "К-200". Помню, что блоки типа БА и БНО меня учил настраивать Саша Павлюков, блок ПНК-11ДП я осваивал под присмотром Смирновой Людмилы.




Я настраиваю блок ПНК-11ДП для комплекса “К-200




Узловские блоки БД, БТВ, БСП и машинные БУТА, БУПМ я стал настраивать, "сместив" с данного рабочего места Олега Стрижкова, последним в моей практике был блок БУНМЛ, который передо мной настраивал Ланчев Виктор и достаточно терпеливо объяснивший, с чего начать и чем закончить.
Однако, были просто уникальные люди, к которым прежде всего я бы отнёс Павлюкова Александра. Поясню своё утверждение. Самым сложным для настройки узловским блоком я считаю блок арифметики (БА). Не знаю, кто его разработал (Марк Петрович, наверняка, это знает), но я представляю себе, сколько труда и знаний вложено в эту уникальную технику. Саша Павлюков передал мне "эстафету" настройки, в том числе, и этого блока БА (вместе с машинными блоками БА, которых было два, и каждый по отдельности был не слишком сложным).
Всего я успел настроить, наверное, штук пять или шесть узловских блоков БА. Я сейчас уже не помню методику настройки (тоже использовался стенд и тесты), но зато хорошо помню, что два или три блока я никак не мог довести до полностью рабочего состояния. Встретились такие "завязки", распутать которые я был не в состоянии, хоть просидел бы с ними неделю или больше. Видя мои мучения, подходил Саша и предлагал свою помощь. И... находил ошибку за пару часов или что-то около того.



Саша и Нина Павлюковы

У нас с Сашей сложились дружеские отношения, я даже был у него свидетелем на свадьбе с его женой Ниной. Саша с семьёй давно живёт на Украине, в Днепропетровске. Несколько раз он приезжал в Псков к родственникам по линии жены, последний раз в 2006 году. Каждый раз Саша заходил ко мне домой в гости. В разговоре он признавался, что и сегодня помнит основные схемы любимого блока, узловского БА. Ключом к пониманию этого блока для него служили отличная хватка схемотехника с прекрасной памятью и знанием последовательности сигналов при выполнении арифметических операций, а также природный талант изобретателя и отличная интуиция.
****
"Сожалею о потенциале того молодого коллектива разных времен и годов призыва, мы были, в принципе, хорошо заряжены".
****
В этом я готов согласиться с Олегом Стрижковым. И действительно жалко, что производство вычислительной техники на заводе было постепенно свернуто.
****
"Военпреды - интересная категория специалистов. Мне кажется, что туда попадали офицеры, неспособные, по разным причинам, к основной службе, но способные жучить матросов, т.е. нас, инженеров. И эту "школу" мы прошли и потом были почти друзьями..."
****
Я в этом вопросе не совсем согласен с Олегом. С военпредами мне пришлось общаться и как настройщику во время сдачи настроенных плат и блоков, и как мастеру и старшему мастеру. Не буду вдаваться в то, как они оказались на этой работе / службе, и сколько лет провели на флоте. Именно на флоте, потому что в 20-м цехе военпредами работали морские офицеры. Часть приемки, конечно, производили контролеры женщины.
Приемку "Узла" в 1975-1978 производил капитан III ранга Галушкин Борис Иванович. Он, мне помнится, совсем не "жучил" настройщиков, но в силу своей высокой технической грамотности не пропусках ни сбоев оборудования во время сдачи, ни хитростей "соискателей" заветной печати ПЗ. Он на самом деле хорошо представлял, какой должен получиться результат, поэтому спокойно и даже с улыбкой делал свое дело. Я не помню, чтобы он, что называется, тупо "качал права". Мало того, старался вникать в реальные проблемы цеха, "без лишнего шума" позволял в случае неудачи первой приемки исправить замечания и предъявить второй раз. При этом соглашался при необходимости задержаться до вечера. Мне кажется, случалось, приходил и в выходные дни. С настройщиками у него были вполне дружеские отношения, которые, правда, не влияли на принципиальные вопросы. Борис Иванович не упускал возможностей побывать на объектах и посмотреть, как идут пуско-наладочные работы, или работа системы в реальных условиях. Причем его визиты не носили характера “инспекторских проверок”, были конструктивны и направлены на повышение эффективности работы ПЗ (прим. Колон С.В.).
Я хорошо помню также капитана II ранга Леонова Дмитрия Дмитриевича. Тоже технически грамотный человек, интеллигентный, мягкий в общении. Правда, в приемках “Узла” я его не могу вспомнить. Будучи на пенсии, он позднее несколько лет ещё работал в СКБ ВТ в секторе технического обслуживания и ремонта оборудования.
С Самецким Николаем Андреевичем мне не пришлось работать в цехе, но я его хорошо знаю и тоже иногда встречаюсь недалеко от завода. Прекрасный человек. О Николае Андреевиче, следовало бы рассказать отдельно. Он до сих пор живо интересуется делами, связанными с жизнью систем выпущенных заводом, техническими новинками и веяниями в ВМФ (прим. Колон С.В.).
****
Я был бригадиром и мы достаточно долго проработали следующим составом: Виноградов Леонид, Купряхина Валентина, Вагина Галина, Гвоздева Надежда, Зязина Людмила, Туровер Сергей, Сафрин Юрий и я, Стрижков Олег.
****
Бригада такого состава сформировалась в последний 1978 год моей работы и существовала, мне кажется, почти до окончания выпуска "Узлов". Мне с ребятами приходилось много раз контактировать, когда они вот именно таким составом приносили в СКБ ВТ комплекты блоков БПП на автоматизированую проверку или на дефектацию. Купряхина Валентина в 80-х годах работала в отделе внедрения СКБ ВТ, Сафрин Юра через пару лет куда-то ушёл. Купряхина Валя перешла работать из цеха в отдел внедрения СКБ ВТ в 75 г., и, по – моему, с 78 года до 91 была начальником лаборатории “Узел” (прим. Колон С.В.).
****
"...аврал и ночные бдения в то время были нормой. А упаковка! Это песня. Слесаря не смогли удовлетворить военпредов, Завьялов попросил нас, инженеров, освоить эти семь или больше слоев, в дальнейшем мы и этим занимались постоянно, правда, за отгулы"
****
Уб упаковке и напишу отдельно в следующей части 4.