Часть 2: В цехе №20 и в СКБ ВТ. «Узел» и К-200.

На настройке

2.3 "Будучи инженером настройщиком около 2-х лет..."

Что интересного можно было бы рассказать о работе в 20-м цехе? Разумеется, что, начиная осваивать настройку плат и блоков "Узла", я поначалу не представлял себе, что это всё - части большой системы, имеющей вполне конкретное военное назначение. Производство "Узла" и "Электроники К-200" в цехе шло параллельно, платы и блоки монтировались и поступали на настройку вперемешку, и не было особой разницы, что настраивать. Только когда мастер участка настройки приносил платы или блоки, он говорил, что надо настроить сначала, а что можно отложить. Порой, сроки для настройки устанавливались весьма сжатые.
Начиная вспоминать, я, кажется, нащупал тему, которая могла бы стать интересной. Это "элементы организации производства в 20-м цехе глазами инженера-настройщика, который впоследствии также поработал мастером и старшим мастером, с "лирическими отступлениями" и малозначащими “подробностями".
Практически каждый месяц в плане производства значился один "Узел" или "узловский" ЗИП, а также один комплекс "К-200". Где-то в неведомом мне на первых порах цехе №21 изготавливались корпуса приборов 161, 164, прибора-пульта 165, а также металлоконструкции блоков, плат и т.д., в других цехах делали мелкие детальки типа штырьков и контактов, выполняли гальванические покрытия, “травили” печатные платы; все это доставлялось в цеховые склады. Мастера участков, побывав в начале утренней смены на планёрке в кабинете у начальника цеха Завьялова Н.А., возвращались к себе на участки. Мастер монтажного участка даёт задание комплектовщице на своем складе скомплектовать логический блок (или плату, или блок питания), забирает из ОТК готовые проверенные блоки, относит на участок настройки, даёт задание вязальщикам жгутов, получает на складе комплектацию, относит монтажникам блоки или платы на рихтовку, далее... В общем, хороший мастер, например, такой, как Владимир Николаевич Милькевич, всю смену крутится, как белка в колесе, присаживаясь за свой стол во главе линейки монтажных столов участка монтажа блоков и жгутов, чтобы заполнить табель, журналы, ведомости "незавершенки" и ещё массу учетных бумажек. И перед глазами все время план-график монтажа и рихтовки всего того, что делает участок, поскольку завтра утром предстоит доклад начальнику цеха Завьялову, где какой блок находится в данный момент, что сделано в срок, что смогли выдать пораньше, а что затянули. Почти такая же круговерть на участке настройки.
Мастер участка настройки Коля Здобнов (вскоре его перевели работать в 1-й отдел) в мой первый день работы весьма коротко рассказал, что к чему, показал мне рабочее место, где я буду для начала настраивать логические платы, выдал нехитрый инструмент, главными из которых были, конечно, маленький паяльник 6-тивольтовый с тонким "жалом", пинцет, отвёртка. Сколько-то дней ушли на обучение таким не очень сложным вещам, как установка платы в контактирующее устройство, умение правильно держать пинцет и легко отпаивать и припаивать проводки на плате, читать документацию (схемы плат и логических модулей) и управляться со стендом настройки плат. Требовалось также хорошо запомнить обозначения весьма большого количества логических плат, умение находить нужные папки с тестами в цеховом архиве документации и так далее. Чуть больше времени ушло на то, чтобы сначала зарисовать себе в рабочий блокнот схемы всех логических модулей, а потом в процессе работы запомнить основные из них наизусть.
Работа со стендом настройки логических плат (аналогичный был для логических блоков) не представляла особой сложности. Несколько рядов клавиш позволяли набирать по документации очередной тест (строку тестовой комбинации), в результате чего на входы платы подавались высокие (+4 В) или низкие (0 В) логические уровни, а проверка состояний выходов выполнялась по светящимся или погашенным лампочкам. Поскольку маркировка клавиш и лампочек совпадает с обозначением контактов платы, то путь прохождения сигнала от стенда и в стенд был наглядно понятен.
Кроме потенциальных сигналов, можно было через стенд подать на включенные входы импульсные сигналы от генератора, а в некоторых тестах следовало подавать, например, перепад уровней, быстро включая и выключая клавишу соответствующего входа. Естественно, что для контроля сигналов в процессе настройки "на полную катушку" использовался осциллограф. Помню, что в те годы в цехе, в основном, применялись осциллографы типа С1-54, позднее они стали заменяться на С1-65, которые меньше по габаритам. Для "прозвонки" связей, измерения напряжения и сопротивления применяли тестеры, чаще всего, типа ТЛ-4М. При "прозвонке" связей не всегда удобно было смотреть на шкалу тестера, поэтому почти каждый настройщик сам себе мастерил какую-нибудь "игрушку", которая имела световой или звуковой индикатор наличия связи. "Прозвонки" со световой индикацией были обязательным приспособлением и у монтажников.
Существенных различий в настройке "узловских" плат и "машинных" плат (так называли платы для комплекса К-200) в общем, не было. Платы легко различались не только по маркировке / гравировке на металлическом обрамлении. Готовые блоки даже издалека можно отличить по цвету цапон-лака, который наносился на контакты с припоем в конце изготовления блока. "Узловский" цвет зелёный, а для К-200 использовался красный.
О том, что и как делается в цехе, больше всего мне рассказывал старший мастер этажа Балакирев Анатолий Петрович. Забегая вперёд, скажу, что этот человек сыграл, видимо, очень большое значение в моей судьбе. Мало того, что он при первой возможности хлопотал перед начальником цеха Завьяловым Н.А., чтобы мне хоть немного увеличили оклад, чтобы отпустили в отпуск летом, поскольку в семье маленький ребёнок, а жена учительница, но он продвигал позднее меня в мастера и рекомендовал потом на своё место старшего мастера. А ещё он был довольно веселый человек, никогда не повышающий голоса и не использующий "крепкие выражения".
Вспоминаю о нем с благодарностью и с удовольствием здороваюсь, когда встречаю на улице.
Если настройщик находил ошибки монтажника в плате или в блоке, то он просто перепаивал провода (если это позволяли провода жгута), отпаивал неизвестно куда идущие связи и "бросал" их "поверх" жгута между нужными контактами; приемов восстановления связей было много, и каждый настройщик действовал в соответствии со своим опытом и дотошностью. Кто-то, например, тщательно прозванивал тестром жгут, отыскивая, куда идут "непонятные связи". А кто-то не очень себя этим утруждал, считая, что конечный результат и быстрота настройки важнее. Наверное, на 90 процентов скорость настройки зависела от... фамилии монтажницы или монтажника в маршрутном (сопроводительном) листке. Например, если там расписалась очень опытная и умелая Каныгина Рая, то плату можно практически не настраивать, ошибок монтажа там не будет. То же самое в блоке, если и жгут, и сам блок монтировал Николай Иванов. Такие монтажники очень ценились не только в цехе, но и на уровне завода. Как правило, они имели даже правительственные награды. А были такие фамилии, которые сразу заставляли приготовиться к немалым сюрпризам. И это, порой, не сильно зависело от опыта монтажника, просто на первый план выходили понятные многим индивидуальные особенности человека (не буду уточнять).
Но не редко ошибки скрывалась внутри логических модулей. Чаще плохими оказывались "машиные" модули серии 500, реже - "узловские" серии 400. Запас логических модулей обеих серий лежал в сейфе у мастера участка настройки.
Вот мастер участка настройки Саша Кондратенко (Александр Васильевич - он был постарше нас, молодых), заменивший Николая Здобнова, приносит мне плату и говорит, что надо бы срочно настроить, потому что уже завтра днём её надо отдать на монтаж блока, скажем, БУЦСС. А ещё надо успеть после настройки её отрихтовать, сдать ОТК, "протрясти" на вибростенде и сдать представителю заказчика. Срочно вынимаю из контактирующего "машинную" плату, бегу в архив за тестами и схемой на эту плату, потом вставляю "срочную" плату, включаю ЛИПС питания стенда и начинаю набирать первый тест.
Нет... вот уже немного забыл.
Самое первое - это прозвонить цепи питания на плате. Средний контакт питания любого модуля - это +4В, в два по краям - "общий"; в одну сторону тестер должен показать небольшое сопротивление, а в обратную сторону сопротивление должно быть почти бесконечным. То же самое всегда делается и для каждого блока. Если вдруг видишь к.з. в цепи питания, то это очень плохо. И если не получится "пробить" внутреннее замыкание в печатной плате, кем-то пропущенное по оплошности в 21-м цехе, то придётся это плату выбросить, ведь снять логический модуль с платы и повторно его использовать практически невозможно. Такие случаи редко, но все же бывали.
Первый тест прошёл, второй, третий... Вот тут нашел ошибку и перепаял два провода на соседних контактах 403-го модуля, вот тут нашел, что плохо контактировал штырёк "гребенки" разъёма платы с лепестком контактирующего, подогнул отверткой штырёк (или поскоблили его немного скальпелем), а вот здесь вижу, что на вход не подаётся "единица" с кассеты стенда; выключаю ЛИПС, выкручиваю кассету данного входа и временно меняю её на другую кассету того входа, который не используется в этой плате. В каком-то из тестов вижу ошибку выхода, но на входе модуля все сигналы правильные; отпаиваю провод с этого выхода и вижу, что при изменении сигналов на входах логической ячейки состояние выхода всегда "ноль", оно не меняется так, как должно по схеме модуля. Это означает, что модуль неисправен, его надо менять. Снова включаю питание и "прогоняю" оставшиеся тесты – больше ошибок, кажется, нет. Расписываюсь за настройку в маршрутном листке и ещё пишу в записке, какой модуль надо заменить. Вынимаю плату и несу мастеру. Кондратенко отмечает в журнале, что плата настроена, и открывает свой сейф, ищет в черных пластиковых коробках нужный модуль (новый) и потом с платой и с модулем бежит на следующий этаж цеха, где находится участок монтажа логических плат.
Не знаю, кем и когда это было заведено, но в 20-м цехе все элементы, которые надо было менять, получал именно мастер участка настройки. Так легче было учитывать комплектацию: монтажные участки получали на складе комплектацию с учетом своего процента техпотерь, а все остальные (читай - основные) техпотери списывались на настройку.

О монтаже

Я мог бы ещё что-то вспомнить из того, как работали участки монтажа, но мне это кажется не очень интересным. Процесс ручного монтажа при помощи паяльника, припоя и пинцета, флюса, растворителей для промывки и т.д. многим, кто хотя бы немного с этим знаком (большинство мужчин в наше время дома обязательно имели паяльник, а некоторые даже выписывали журнал "Радио" :-), не сложно представить, как это делается. Хотя среди монтажников 20-го цеха ПЗРД были настоящие кудесники своего мастерства. Попробуйте связать жгут 161-го прибора так, чтобы в нем не было ни одной ошибки в тысячах проводов, или смонтировать блок БА, где высочайшая плотность укладки провода МГТФ-0.07, а пайки закрученных вокруг штырьков концов провода исключительно аккуратные, нигде не видно ни одного подтёка припоя, ни одной "лохматки" изоляции провода, ни одного пятнышка флюса. Конечно, высочайшее качество монтажа было доступно не каждому, только мастерам, поэтам монтажного искусства. Кстати, на участке монтажа блоков работал Пушкин... только звали его Сергей.

“Машинный” блок БНО со стороны монтажа (лежит в СКБ ВТ, как экспонат…)

Логические платы для всех блоков монтировали женщины, т.к. эта работа считалась более тонкой, чем монтаж блоков; молодые девушки после училища, где готовили монтажниц, начинали с вязки жгутов для плат, что было похоже на вязку кружева, настолько тонкий (МГТФ-0.03) использовался провод. Но ещё более тонкая работа была, конечно, у монтажниц на магнитном участке, где женщины при помощи тонких иголок прошивали дешифраторы и магнитные модули для плат БПП (блоков постоянной памяти). Там сидели очень опытные монтажницы, по возрасту часто превосходящие своих подруг с логического участка. Самая опытная и уважаемая была Валентина Ивановна Беляева.
Не зря наиболее опытные и хорошие монтажники становились кавалерами орденов и медалей за свой труд. Монтажницы по прошивке магнитных модулей в СКБ ВТ прошли школу цеха 20, откуда и были переманены в отдел внедрения. Это Монахова (Волостнова) Аля и Некрасова Галя. Им много приходилось работать, как по “Узлу”, так и по “К 200”; ни одна командировка без них не обходилась. Позднее ими были обучены еще две монтажницы, две Лены - Григорьева и Иванова (Бобина), они тоже стажировались в цехе, где работа обеспечивала приобретение хороших практических навыков (прим. Колон С.В.)
Блоки, приборы, жгуты секций, а также блоки питания монтировали только мужчины.

“Машинный” блок БНО со стороны первой платы

Все они были старше меня, и когда мне пришлось быть у них мастером и старшим мастером, это было весьма забавно. Все же не так просто 27-летнему парню командовать 40-летними мужиками. К их чести, надо сказать, что никто не пытался испытать меня на прочность, нормально делали свою работу, не подводили. Кое-кого, правда, пришлось ловить в вечернюю смену на употреблении спиртного, но это были редкие эпизоды, которые я не стремился раздувать.
Довольно большая часть опытных монтажников (среди "блочников" не менее пяти человек) имели "личное клеймо", то есть право сдавать свою продукцию без участия контролеров ОТК. У них на самом деле была небольшая печать с номером, которую они ставили в маршрутном листе в том месте, где должна быть подпись и клеймо ОТК. Именно на этих людей можно было положиться во всем: и по части качества их работы, и часто в человеческих отношениях. Вот они, наверное, точно сознавали всю важность системы, которую выпускает цех. Как правило, их не надо было долго просить, чтобы в конце месяца они вышли работать в ночь, в выходной, чтобы они подежурили для срочной рихтовки "Узла" во время последних часов настройки и сдачи. Зато, будучи, мастером, я старался никогда их не забывать, если начальник цеха собирал с мастеров предложения по премированию рабочих.
Ну, вот, не хотел, а написал про монтажников так много.