Часть1
12 декабря 2008 – 13марта 2009
“Уважаемые коллеги, разрешите представиться.
Я, Гальперин Марк Петрович, первый заместитель Главного конструктора системы "УЗЕЛ", в этом качестве участвовал во всех этапах создания, испытаний и организации серийного производства системы, в том числе и на ПЗРД. Сейчас полностью развязался с делами, ушёл на отдых и уехал в Австралию, где давно живёт моя семья.
Мои многочисленные друзья по работе над этой системой предложили мне написать книгу об этой эпопее, закончившейся созданием первой в Союзе системы управления для лодок в микроэлектронном исполнении, которой досталась завидная судьба по длительности жизни.
Посылаю вам первую версию материала, пока даже без внесения исправлений… который надо сначала исправить, потом дополнить необходимым материалом, таким как историю рождения БИУС в Петергофе, сроки рождения и “родителей”, а также материалы по производству, эксплуатации и вообще отзывы с флотов.
Прошу прочитать предложенный материал, я постараюсь потом объяснить, что я хотел бы прояснить с Вашей помощью”.
Заместитель Главного конструктора БИУС "Узел", дтн, профессор, лауреат Государственной премии СССР в области военного судостроения
М.П. Гальперин. Мельбурн, Австралия.
После получения этого письма, можно сказать, у нас возникло целое “движение”, в результате чего были написаны много воспоминаний, которые мы отправляли Марку Петровичу. Я тоже участвовал в этом, о чем свидетельствует моя переписка с Гальпериным (одно из писем приведено ниже). Главную роль в “движении” играл Сергей Колон, который был координатором и вдохновителем.
Савинов Владимир Борисович
Savinov Vladimir
Savinov V.B.
vbs010452@rumbler.ru
Здравствуйте, уважаемый Марк Петрович!
Мне кажется, что Сергей Владимирович уже что-то отправлял Вам из моих воспоминаний о работе с “Узлом” и К-200. В то же время, он просил что-то ещё вспомнить и написать. Я попробую. Конечно, прочитав, статью Ю.А.Масленникова, которая насыщена фактами, событиями и фамилиями людей, имеющими самое непосредственное отношение к разработке и внедрению "Узла", я понимаю, что мой рассказ мало что может добавить в Вашу книгу. Да это и не так уж важно. Вы сами решите, какие детали можно уточнить с моих слов.
С уважением, Владимир Савинов.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Сначала коротко
В 20-м цехе я работал с 15 июля 1975 года по 18 ноября 1978 года, занимал должности:
- инженер-настройщик
- мастер участка настройки
- старший мастер этажа (участков монтажа блоков / систем и настройки)
Будучи инженером настройщиком около 2-х лет, настраивал и сдавал, соответственно, ОТК и ПЗ следующие устройства:
- практически все логические платы изделий "Узел" и "К-200" за исключением плат блоков БПП, БОП, поскольку эти платы настраивали регулировщики данных блоков
- блоки "Узла":
БА - блок арифметики
БНО - блок неарифметических операций
БК - блок контроля
БС – блок согласования
БСДП - блок согласования дополнительной памяти
ПДУ - блок "программно-дешифрирующее устройство"
БРВЫХ - блок релейных выходов
БУЦСС - блок управления цифровой следящей системой
БЦВХ - блок цифровых входов
БТВ - блок точного времени
БД - блок документирования (управления телеграфным аппаратом)
БСП - блок связи с пультами
БУВВ - блок управления вводом-выводом
БКнЦСС - блок каналов ЦСС
БКмПК - блок коммутации и преобразования кодов
БдВЫХ - блок десятичных выходов
- блоки "К-200":
БА - блок арифметики
БНО - блок неарифметических операций
БС - блок согласования
БУТА - блок управления телеграфным аппаратом
БУПМ - блок управления печатающей машинкой "Консул-254" (ЧСССР)
БУНМЛ - блок управления накопителем на магнитной ленте ZMB (ГДР)
ПНК-11ДП - преобразователь "напряжение-код"
платы БУВВ (блок ввода-вывода)
Настраивал также разные экзотические платы ввода-вывода и управления, названия которых не помню, т.к. они не входили в базовую поставку комплекса машины: К-200 + рама УВВ + рама УДП (устройств дополнительной памяти), настраивал и ремонтировал стендовое оборудование.
Так получилось, что я совсем не касался настройки плат и блоков БПП и БОП, поскольку с ними работали постоянно одни и те же люди (настройщики и регулировщики). Я также не успел перейти на настройку комплексов К-200 и “Узла”, так как в последний год работы в цехе был назначен сначала мастером участка настройки, а потом старшим мастером этажа, где располагались: участок настройки, участок монтажа баллонных плат, участок монтажа блоков и комплексов, слесарный участок, здесь же производилась упаковка изделий.
В ноябре 1978 года я перевелся в СКБ ВТ. Ниже я напишу причины перевода. Первые 2-3 года занимался комплексом на базе УВМ "Электроника К-200", настроил для этого машину, стойки с периферийными блоками, ряд новых для меня блоков, например: блок управления ФСУ, блок управления дисплеем "Видеотон-340", БУНМД - блок управления накопителем на магнитных дисках. Разработал и настроил ряд различных устройств сопряжения с оборудованием.
Позднее я работал в должности начальника бюро математического обеспечения СКБ ВТ (потом - начальник сектора ПО). Приходилось много заниматься вопросами сопровождения программного обеспечения "Узла", обеспечивать внедрение изменений ПО, внедрение ПО экспортного "Узла", изготовления технологической документации для прошивки магнитных модулей и настройки блоков БПП, обеспечивать автоматизированный контроль блоков БПП, дефектацию комплектов блоков БПП, проходящих ремонт или замену программ.
В 1988 году в СКБ ВТ был разработан ЦВК на новой элементной базе (условное наименование - "Дельфин"). С "Дельфином" пришлось выполнять практически такую же работу, как с "Узлом", то есть сопровождать корректировку ПО, печатать технологическую документацию, обеспечивать прожиг ТЭЗ ПЗУ, проверять ТЭЗ ПЗУ
и т.д.
2.1 Мне, можно сказать, посчастливилось прикоснулся ко изделиям "Узел" и "К-200" непосредственно, поскольку начало моей трудовой деятельности пришлось на середину 1975 года, а это, пожалуй, было время максимального числа заказов по К-200 и "Узлу".
Мой коллега по 20-му цеху Олег Стрижков пишет в своем материале (я прочитал его материал и буду на него ссылаться): "...только сейчас, по прошествии почти 40 лет, осознал масштабность задачи и значение для страны и судеб талантливых людей этих работ..."
Хотя, с другой стороны, как только приближался конец месяца и время сдачи "Узла" или ЗИП-а, то тут уж все "стояли на ушах", потому что, как всегда, не хватало последнего дня, чтобы сдать систему спокойно. Тут уж особую ответственность за выполнение плана чувствовал каждый не только потому, что начальник цеха орал на мастеров, а мастера стояли "над душой" настройщиков, ОТК и ПЗ. Наверное, каждый понимал ответственность по-своему. У настройщика блоков – одно, у бригады “узловцев” – другое, у начальника цеха – третье и так далее.
Как удалось попасть в Псков
Как я вообще туда попал? Позвольте начать чуть издалека. Я учился в ЛЭТИ (Ленинградском электротехническом институте им. В.И.Ульянова (Ленина) с 1969 по 1975 год на радиотехническом факультете, окончил институт с красным дипломом.
Теперь, читая у Юрия Масленникова фразу "Лето в Лиепае в 1969 году выдалось на загляденье..." я начинаю думать о том, что старт моей "жизни в электронике" с точностью до месяцев совпал со стартом "Узла" на ПЛ. Лето 69-го действительно было жаркое и в прямом, и в переносном смысле. Вступительные экзамены... Правда, у меня с ними проблем не оказалось.
Специализацией нашей 918-й группы была техника СВЧ, техническая электродинамика, антенная техника. Преддипломную практику я проходил в одной из лабораторий объединения "Светлана" в 1974 году. К сожалению, я не помню имён руководителей и коллег по исследованиям. В том молодом возрасте не приходило на ум что-то записывать для памяти. Мне специально для работы на "Светлане" в 1-м отделе ЛЭТИ оформили 2-ю форму, снабдив очень серьёзными инструкциями по поводу секретности, неразглашении и т.п. Работа на "Светлане" касалась исследования характеристик электромагнитных полей в кольцевых резонаторах, предполагаемых к использованию в мощных СВЧ-лампах. Лампами эти приборы назвать можно было лишь условно, хотя в них присутствовали понятия анода, катода и сетки. Как эта работа была использована на "Светлане", я не знаю, но у меня получилась дипломная работа и авторское свидетельство на изобретение (судьбу его использования кем-либо я тоже не знаю, никогда не интересовался).
Ещё интересная деталь, которую можно отнести к судьбоносным совпадениям. ЛЭТИ, как известно многим, даже не учившимся в этом прославленном ВУЗе, выпускал не только инженеров, но и лейтенантов запаса ВМФ стараниями Военно-морской кафедры. Где-то в моих архивах черно-белых плёнок лежат негативы фотографий, сделанных на этой кафедре с разрешения начальника кафедры капитана первого ранга Мозгалевского. Это когда я на старших курсах был редактором стенной газеты радиотехнического факультета. Лично моя военная специальность - командир ЗРК на БПК. Правда, "пострелять" пришлось только весьма условно во время двухмесячной стажировки в Севастополе весной 1975 года.
Во время стажировки на Черноморском флоте в Севастополе.
На крейсере “Свердлов”
Март или апрель 1975 г. В Севастопольской бухте. У стенки – крейсер “Октябрьская Революция”, а на переднем плане пл. проекта 641Б с одной из первых трех систем МВУ 110
Распределение я получил в г. Фрязино, в один из радиоэлектронных НИИ АН, однако Подмосковье и Москва не пожелали принять молодого радиоинженера с красным дипломом, потому что он имел неосторожность ещё летом 1974 года жениться (уже после распределения). Штамп в паспорте для московских кадровиков превращался в опущенный шлагбаум по причине невозможности прописки. В результате нескольких часов, проведенных на площадке широкой лестницы Министерства электронной промышленности, я получил перераспределение в Псков и номер телефона Лидии Григорьевны Камкиной, заместителя Генерального директора Псковского завода радиодеталей по быту. Так 15 июля 1975 года я оказался у дверей отдела кадров ПЗРД. Оказалось, что мне были вполне рады, по крайней мере, обаятельный человек, которого звали Пётр Степанович Унучкевич, начальник отдела кадров, вскоре выдал направление в заводское общежитие и кому-то из совета молодых специалистов поручил провести со мной и ещё парочкой таких же соискателей работы экскурсию по заводу.
Центральная проходная Псковского радиозавода. Начало 70-х годов.
Заводская вывеска в 1983 году, в 85 г. к заводским наградам добавился еще орден “Октябрьской революции”, полученный за “Узел”.
Извините, я немного отступлю от последовательности рассказа. Как потом я узнал из уст многих бывших молодых специалистов, Генеральный директор ПЗРД Израиль Лазаревич Дыман с каких-то пор завел такой ритуал приема молодых специалистов инженеров: отдел кадров, экскурсия, поселение в общежитие через посещение кабинета Камкиной Л.Г. и, в завершение, личный прием молодых в своём кабинете. На моем примере этот ритуал был соблюдён до деталей. Не думаю, что на каком-то другом заводе Генеральный директор принимал тогда в первые же дни прибытия по сути дела мальчишек, чтобы лично побеседовать и предложить место работы и должность. Во многих отношениях Дыкман И.Л. был уникальным человеком.
Итак, двадцатый цех. Он меня сразу поразил кардинальными отличиями от конденсаторных цехов. Здесь не было стойкого запаха смеси керамической пыли, каких-то компаундов и ещё бог знает чего, не было постоянного шума автоматов и станков. Да, шумела вентиляция, шумели дроссели ламп дневного света, но можно было спокойно разговаривать. А в огромном зале цеха меня сразу привлекли лица молодых ребят сидевших за какими-то стендами или спокойно переходящих от одного рабочего стола к другому. Следует напомнить, что это было 15 июля, довольно жаркий, душный день. В цехе температура, несмотря на вентиляцию, была близка к 30 градусам. Но жара не показалась страшной, и главное, что я, как мне показалось, попал именно туда, где бы мне очень хотелось работать. Это был участок настройки вычислительных машин. Уж если мне не пришлось, подумал я, разрабатывать и производить всякие антенны, волноводы и магнетроны, то совсем не дурно заняться вычислительной техникой.
Да, ещё 15 июля был замечателен тем, что это была середина месяца, когда настройщики вполне могли позволить себе не торопиться "выполнять план" и рассказать мне, что и как тут на участке делается. Вот, например, Володя Шадрунов, настраивает блок арифметики. А работает в цехе всего второй или третий месяц. Вот Маша Шипулина вставила в контактирующее устройство плату с гребёнкой контактов и принялась набирать на клавишах стенда какой-то тест. Тут же берёт миниатюрный паяльник и отпаивает проводок от контакта этакой довольно большой микросхемы на плате. Это было просто здорово! А что если бы я приехал в Псков в конце месяца? Может быть, я бы и не попал "случайно" в 20-й, и узнал бы о его существовании месяцы спустя, когда было бы уже поздно. Ведь именно так произошло со многими ребятами, с которыми я потом встречался на заводе и в СКБ ВТ.
Утром 16 июля нас привели в кабинет Дыкмана. Очень энергичный полноватый человек весьма небольшого роста пригласил нас присесть слева от длинного стола на стулья вдоль стены. Не помню, сколько нас было, потому что тот момент был очень волнительный. Мне не так часто приходилось до этого бывать в "высоких" кабинетах. Как-то был в кабинете у ректора ЛЭТИ Вавилова, а ещё в кабинете ректора Пензенского политехнического института Сапожкова, когда по его решению не состоялось моё поступление к нему в аспирантуру (видимо, по все той же причине "женатости"). Я совсем не помню, какие слова говорил нам И.Л.Дыкман, но он со всей своей настойчивостью и властностью призывал нас согласиться начать работу на заводе мастерами в керамическом цехе. Я не знаю, откуда взялась у меня смелость перед этим напористым директором, но я заявил, что очень хочу работать инженером-настройщиком в 20-м цехе. Вероятно, мне опять повезло, что, с одной стороны, у Дыкмана было с утра хорошее настроение, а с другой стороны в 20-й цех в те дни все же на самом деле требовались инженеры-настройщики!
Кстати, хочу отметить, что все время, пока я работал в 20-м цехе, я был уверен, что И.Л. Дыкман почти досконально знал всё, что там творится, в том числе лично участвовал в решении кадровых вопросов. Но, видимо, всегда значительную роль в этом играл также Арлен Валентиновия Гинтер, отвечавший в целом за вычислительную технику на заводе.
Тем не менее, в этот же день в отделе кадров я получил направление в 20-й цех. Одновременно со мной туда направили и моего нового товарища Борю Хайкина (он, правда, проработал в Пскове только 2 года и сумел как-то "открепиться"). Сразу скажу, что с Дыкманом впоследствии я много раз встречался вблизи то в заводоуправлении, то просто на улице в заводском микрорайоне, но никогда больше не разговаривал. Одно могу с уверенностью сказать, что если бы не его болезнь и преждевременный уход, то сегодня Псковский завод радиодеталей не представлял бы такое жалкое зрелище.
Комментариев нет:
Отправить комментарий